Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22

Семенов Юлиан Семенович

– Давай, поменяю! – предложил небритый тип в кожаной кепке.

– Нет-нет, – кинулся на него ювелир. – Я меняю. Мы уже договорились!

Иностранец опасливо посмотрел на них обоих и благоразумно отчалил.

– Ты, гнида, чего в чужие дела суешься? – зло сощурился меняла. – А ну идем, поговорим…

Только появление Еремеева спасло Татевосяна от крутой разборки. Тетка долго пересчитывала свой миллион, и яйцо наконец перекочевало в еремеевский «дипломат».

В машине, поджидая Тимофеева с Артамонычем, они разглядывали покупку. Все крестики – четыре на главках

и пятый на куполе – под пальцами ювелира покинули свои места.

– Яичко-то хоть и не золотое, но не простое! – Татевосян покачал вынутые крестики.

– Что это?

– Это модуляторы микронных частот. Радиоволны таких частот обладают сверхмощной проницаемостью. Для них «прозрачно» все… Я сам когда-то такие штуки делал в институте радиофизики. А теперь вот дельфинчиков продаю. У меня тут свой дельфинарий…

«Виварий!» – по ассоциации вспыхнуло в мозгу Еремеева. Виварий. Точно такой же ребристый стерженек был в руках у Германа Бариевича перед тем, как замертво свалилась белая мышь…

Радиоуправление вшитыми капсулами на микронных частотах…

– Ты можешь сделать точные копии этих крестиков? – спросил он ювелира.

– Могу. Гальванопластика и…

– К завтрашнему утру успеешь?

– Постараюсь!

Подошли наконец Тимофеев с Артамонычем.

– Вот оно коко с соком! – не удержался похвастать Еремеев. И малахитовое яйцо снова пошло по рукам.

Запиликал вызов радиотелефона. Еремеев снял трубку.

– Олег Орестович? Как дела?

– Лежу на верном курсе. Думаю, завтра будут результаты.

– Лежите да не залеживайтесь. Вы где?

– В Измайлово.

– Давайте ко мне. Отвезете меня в Засенежье.

– Есть.

Еремеев выключил аппарат. На коротком совете решили действовать так: Тимофеев с Артамонычем отвезут яйцо на яхту, а Татевосян за ночь сделает золотые копии крестиков-модуляторов.

* * *

Туча, поглотившая солнце, вдруг пролилась горячим оранжевым светом, и мокрое шоссе вспыхнуло слепящим блеском. Еремеев сбросил скорость и опустил светофильтры.

«У тебя есть палочка! – надрывалась бойкая певица. – Палка-выручалочка! Выручи меня, выручи меня…»

– Выключите эту дрянь! – раздраженно бросил Герман Бариевич и сам же выключил приемник. – Не могу сосредоточиться… Олег Орестович, вам придется две задачи решать как одну: искать покражу и обеспечивать деловые переговоры. Мне нравится ваша идея провести их на яхте. Как ваш пароход? Шестерых держит?

– Пассажировместимость до десяти человек.

– Никого лишнего не должно быть. Вы, я, Леон Игоревич и трое моих представителей. Я уже дал команду Ковальчуку готовить дружескую трапезу. Если он сегодня забросит кое-что из вин и продуктов, там будет кто-нибудь, чтобы принять и разместить?

– Да, конечно.

– Тогда объясните ему, как туда проехать.

Герман Бариевич набрал номер Леонкавалло и передал трубку Еремееву…

– Кстати говоря, – лукаво сощурился шеф, – ваша женушка большая обманщица. У нее ложная беременность. Самовнушение. У женщин так бывает иногда после сильных потрясений. Так что венские каникулы пошли

не впрок. Надеюсь, в Лондоне не оплошаете… Хе-хе…

– Когда переговоры?

– Переговоры завтра. Ровно в полдень, как там у вас говорят, мы должны сняться с якоря и выйти в море.

Глава одиннадцатая. Четыре черных «мерседеса»

Известие о ложной беременности и ночь в кунацкой примирила молодоженов. Утром на прощание Карина подарила мужу томный поцелуй, от которого тот чуть не забыл про все дела и хлопоты грядущего дня.

Прежде всего, он заехал в Черкизово к Татевосяну. Ювелир просидел ночь в своей мастерской, но обещание выполнил: пять новеньких крестиков-модуляторов поблескивали на его ладони, неотличимые от оригинала. Еремеев ещё и сам толком не знал, как использовать этот нечаянно открытый секрет пасхального яйца, однако посчитал полезным запастись дубликатами ключей от чьих-то жизней, может быть, даже от их с Кариной тоже. Во всяком случае, сегодня он, конечно, блеснет, когда вручит шефу на борту «Санта-Марины» вожделенную пропажу. Надо придумать, как обыграть этот момент поизящнее.

– Слушай, а номера тоже ставить? – спросил ювелир.

– Какие номера?

– Вот здесь, смотри… – Леонид подал лупу.

Все четыре крестика были пронумерованы чуть заметными римскими цифрами.

– Ставь…

Еремеев задумался… Крестики вынимались только из боковых луковок. В центральном – главном – куполе крест держался прочно. По православному архитектурному канону, пятиглавие храма символизирует Христа и четырех апостолов-евангелистов. Герман Бариевич, надо было полагать, отождествлял себя со Спасителем человечества. Его крест на главном куполе незыблем. Боковые башенки – это четыре его ближайших доверенных лица, четыре апостола, чьи жизни и были закодированы в крестиках-модуляторах. Кто они, эти ближайшие помощники? Он, Еремеев? Карина? Леонкавалло? Кто четвертый?

Нет. Они с Кариной неофиты, новички, на роли апостолов никак не тянут. Да и кресты-модуляторы были задуманы и изготовлены наверняка до того, как Гербарий поставил на них свои охранные клейма.

Леонкавалло? Может быть… А кто остальные трое? Представители фирмы, которые приедут завтра? Предположим, что так… Но как персонифицировать «ключи смерти»? Чью жизнь оборвет этот модулятор? А этот? А тот?

Он выписал имена евангелистов римскими буквами и сопоставил им римские цифры. Бросилось в глаза, что начальная буква имени апостола Иоанна в латинице (Ioann) совпадает с римской цифрой «I». Может быть, это код к шифру?

Он выстроил начальные буквы апостольских имен в том порядке, в каком они шли в Новом Завете: М (Матфей), М (Марк), L (Лука), I (Иоанн). По принципу обратной нумерации получалась такая колонка:

М – IV

М – III

L–II

I–I

Но каждая из этих латинских букв была и римской цифрой, обозначавшей соответствующие числа: М – 1000, L – 50. Их общая сумма составляла 2051. Странное, ничего не говорящее число… Может быть, это дата какого-то события, предреченного Евангелием в XXI веке?