Антология советской фантастики - 2
Шрифт:
Этот невзрачный малый был в состоянии крайнего возбуждения. Второй, высокий, широкоплечий, с загорелой лысиной, обрамленной по сторонам плохо подстриженными седыми волосами, был внешне спокоен.
Вот и говорите после этого, что нет на свете наития! Я повел себя с ними, как равный с равными. Я взял сигарету, и мы закурили.
— Видали? — торжествующе продолжал кудлатый, судорожно затянулся и закашлялся. — Полный ящик марсиан ко всем чертям!
— Великолепно сработано! — ответил я. — Никогда бы не подумал, что такое возможно.
— Возможно! Все возможно! — расхохотался (подумать
— Я надеюсь, что вы не откажете мне в чести быть англичанином, — возразил я с улыбкой, которая стоила мне очень многого.
— Прошу прощения, сэр, — спохватился кудлатый. — Я не хотел вас обидеть… Я только хотел сказать, что просто так англичане не сдаются… Что мы еще повоюем…
Его перебил лысый:
— Ходят слухи, что они питаются людьми… Что они якобы кормятся человеческой кровью…
Видимо, он еще не терял надежды, что я отвечу на его вопрос отрицательно. Но я утвердительно кивнул головой.
Лысый помрачнел еще больше и замолк надолго.
— Еще вчера нас было трое, — сказал я.
Казалось, что на кудлатого мои слова не произвели никакого впечатления. Он продолжал упиваться своей пирровой победой. Глаза его лихорадочно блестели.
— Даже помирать не так обидно, когда знаешь, что отправил на тот свет полную кастрюлю этих чертовых чудищ!
Он сделал несколько глубоких затяжек, швырнул окурок за борт корзины и не совсем последовательно добавил:
— А что, если выпрыгнуть из этого лукошка?
— Поймают, — сказал я с самым обреченным видом, который был в силах изобразить. — Разве только когда вернемся в пустошь. Ночью… А пока давайте знакомиться. Томас Браун. Бухгалтер.
— А что! — запальчиво заметил кудлатый. — Среди бухгалтеров тоже попадаются совсем неплохие парни!
Видимо, он хотел сказать мне нечто приятное.
В интересах дела я проглотил эту пилюлю. Мне надо было во что бы то ни стало заставить его разговориться.
— Вчера мы тут с одним парнем, ирландцем, попробовали было улепетнуть, — продолжал я. — Между прочим, тоже палили из ружья и тоже охотничьего…
— И что? — спросил кудлатый.
Я пожал плечами.
— Они его сожгли? — спросил кудлатый.
Я отрицательно покачал головой.
— Противно! — промолчал после коротенькой паузы кудлатый.
— Что ж, — вздохнул я, — давайте хоть на несколько часов знакомиться.
— Джек, — представился кудлатый. — Джек Смит. Литейщик.
— Фергюс Дэвидсон. Слесарь, — мотнул головой лысый.
— Вы с этого завода? — кивнул я на развалины велосипедного завода.
— Подымай выше, с Сэнт-Кетринских доков! — горделиво ответил кудлатый.
Я поразился не на шутку.
— Вы хотите сказать, что вы пробрались сюда из Лондона?
— Потомственные почетные кокни! — ответил оборванец таким тоном, словно он был пэром Англии.
— Нас, докеров, голыми руками не возьмешь! — снова разгорячился он. — Мы, с вашего позволения, сэр, не бараны… Мы пораскинули мозгами и решили действовать… В нашем союзе…
Он вдруг замолк, вопросительно глянул на Дэвидсона, словно спрашивая,
Оказывается, лондонская чернь, и не только лондонская (кудлатый намекнул, что уже имеется договоренность и с Бирмингамом, и с Глазго, и с Манчестером, и с горняками Уэльса), собирается на свой страх и риск вести войну с марсианами. На манер испанских гверильясов. Нетрудно понять, что значит такая борьба в условиях капитуляции армии л к чему такая борьба может в конечном счете привести. Я содрогнулся, представив себе, к чему скатится бедная Англия, если вдруг случится чудо и эти ист-эндовские гверильясы победят марсиан. Чернь у кормила государственной власти!.. Лорд-канцлер — литейщик!.. Сапожник в палате общин!.. Дети поденщиков и лакеев на одной парте с моими детьми!.. Моя жена на файв-о-клоке у кухарки!.. Все, что есть в Англии родовитого, богатого, просвещенного и тонко думающего, под пятой у торжествующего простонародья!
Нет, нет и еще тысячу раз нет! Пусть лучше все летит в тартарары, пусть Англия станет даже самой заурядной провинцией великой марсианской империи, пусть нами правят немцы, американцы, французы, но только не взбунтовавшаяся безграмотная чернь. В каком поистине величественном ореоле предстали предо мною профессор Тьер и генерал Галиффе, которые имели мудрость и мужество призвать пруссаков против сорвавшейся с цепи закона и религии парижской голытьбы!
Эти мысли буквально раскалывали на части мой мозг, а Смит с упоением разворачивал передо мною свои воинственные и столь далеко ведущие планы. Как я ни старался сохранить на своем лице внимательное и благожелательное выражение, оно все же время от времени поневоле мрачнело, и кудлатый думал, что это потому, что я не верю в выполнимость столь заманчивых планов. Он амикошонски хлопал меня по плечу, он старался меня подбодрить! А я с тоской мечтал о той сладостной минуте, когда милосердные щупальца избавят меня от этого вонючего общества грязных и страшных плебеев…
Наша боевая машина уже давно продолжала свой путь на левом фланге каре.
— Я бы отдал жизнь за то, чтобы принять посильное участие в нашей общей борьбе, — сказал я, надеясь узнать, где и как можно будет найти штаб этих заговорщиков.
— Здесь, в корзине? — усмехнулся лысый.
— Я сегодня ночью снова попытаюсь бежать, — перешел я на шепот, то и дело с подчеркнутой опасливостью оглядываясь на иллюминатор.
— Вы все-таки считаете, что есть шансы? — загорелся приунывший было кудлатый.
— К сожалению, мы ничем не рискуем.
— Вот то-то и оно! — жарким шепотом поддержал меня кудлатый. — На всякий случай запомните адресок. Сможет вам в Лондоне пригодиться…
Он снова глянул на лысого, испрашивая у него разрешения, и лысый снова разрешил.
— Олдгейтхай-стрит, угол Миддлэсекс-стрит… Запомнили?… Второй дом от угла, там, где «паб»… забыл вдруг, как он называется.
— «Голубой лев», — подсказал лысый.
— Правильно. «Голубой лев», во дворе спросите инженера Стеффенса…