Антонов огонь

Артемов Владислав

Бляхъ вытягивает перед собою руку и беспомощно оглядывается: вид крови пугает его с детства.

– На вот, землицей приложи, - сует ему горсть

черной земли невесть откуда взявшийся лысый дедок в распахнутом на груди тулупе.
– Наплюнь и приложи, оно быстро затянет...

Казимир Бляхъ морщится, не в силах отвести взгляда от пораненной руки. И тогда лысый дедок в тулупе, поплевав в землю, прикладывает комок грязи к его сочащейся ранке.

– Землица-то наша, древлерусская, - бормочет он.
– Сила в ей, врагам погибель. Мать-земля сырая... Быстро затянет...

– Антон! Ты что ж лошадь оставил, горемыка!
– дергают участливого старика за локоть.
– Ушла без привязи, беги, уж почти у Михаила-Архангела...

– Охти, ёшки мои!
– вскидывается лысый дедок, всплескивает

ладонями и пропадает.

И ни деда этого лысого, ни рыжей его лошади...

Тонкий ход. Весьма тонкий и коварный. Н-да-с...

Сказано же - тысячи!..

...Ровно через три недели, десятого мая, в пятом часу утра в сыром подвале городской тюрьмы совершилась казнь. В числе других иных прочих расстреляны были и Латыш, и Мельник, и Эсер, и Хохол...

Но тихо и бесшумно совершилась еще одна смертная казнь. Именно десятого мая в пятом же часу утра Казимир Бляхъ, по прозвищу Живодер, приговоренный к смертной казни особым совещанием, но спустя время этим же особым совещанием неожиданно и необъяснимо с точки зрения здравого смысла помилованный и выпущенный на поруки, скончался в Первой градской больнице от обыкновенного заражения крови.

Сжег его антонов огонь.