Антоша, вставай
Шрифт:
Катя походила на произведение искусства и дарила ощущение недосягаемости, как золотой слиток, спрятанный в сейфе.
От нее исходил нежный аромат, ее улыбка освещала весь магазин, и те полки, у которых Катя задерживалась, я был готов оцепить и охранять, как Святой Грааль.
Пока охранники трепались между собой, я следил за своей возлюбленной. Аккуратно выглядывая из-за стеллажей, рассматривал ее тонкие запястья, изгибы талии и очертания округлостей. Пытаясь запомнить все до мельчайших деталей, я буквально фотографировал ее взглядом, чтобы потом просматривать эти снимки в своей памяти.
Стройная девушка украла больше,
Я следил за ней из-за банок с зеленым горошком, пока она внезапно не повернулась ко мне и не поймала мой взгляд. Мне стало так неловко, что я сполз по стеллажу на задницу и зажмурился. У меня возникли рвотные порывы, словно я проглотил осьминога и он, цепляясь своими щупальцами, пытается вырваться наружу. Я горел от стыда, в ушах стоял тонкий писк, а тело покрылось мелкими каплями пота. Особенный очаг влажности ощущался под складкой живота. Я чувствовал себя загнанной крысой, ожидающей неминуемой смерти.
Перед моими глазами возникли кирзовые сапоги.
– Антох, ну еб твою мать, я что, бегать за тобой должен? – сквозь зубы процедил охранник.
Я поднял голову. На меня твердым взглядом смотрел огромный мордоворот в бронежилете с "Калашниковым” наперевес.
– Иди пиши объяснительную, зачем ты нас вызывал, – стальным голосом сказал он.
Я не торопился вставать, переживая, что Катя увидит, как меня отчитывает мужлан в военной форме. Она, ничего не сказав, прошла на кассу. Поняв, что опасность миновала, я под пристальным наблюдением мордоворота встал и пошел за ним.
– Антош, ну не твоя это работа, – сказал охранник.
Он выглядел старше меня от силы на пять лет, а говорил так, будто он мой батя.
Со своим отцом я не был знаком. Мать сказала, что он летчик-испытатель и разбился на таком же самолете, что и Гагарин. А эксперт по вонючим коврам, наша соседка Тамара Тимофеевна, заявила, что он сбежал в алкогольном угаре от Старой Карги, потому что та ему проходу не давала. Раскрыла она эту тайну в мои пятнадцать лет, на день рождения, пока мать работала. Так она посвятила меня во взрослую жизнь. Это было ее поздравительной речью.
– Хоть твой папа был одуван, ты одуваном не становись. С днем рождения! – И ушла восвояси, не забыв упомянуть, что в хате воняет мочой.
Я подошел к кассе вместе с мордоворотом. Там нас ждали его напарник, Арбоб и Афшона. Катя снова обратила на меня внимание и ухмыльнулась. Осьминог внутри затрепетал и опять стал давить щупальцами мне на гортань. Я отвел от девушки взгляд и увлекся сапогами охранников.
– Я, Антон Федько, вызвал службу быстрого реагирования в 12:05 по московскому времени, так как заподозрил гражданина Василия Смирнова в воровстве тушенки. По словам Василия Смирнова, тушенка была куплена им в соседнем магазине "Магнолия”, и он, гражданин Смирнов, мог показать чек на покупку, но я, Антон Федько, не поверил и вызвал службу быстрого реагирования для детального выяснения обстоятельств, – прочитал накаченный напарник мордоворота. – Все верно? – добавил он.
– Да, – угрюмо ответил я.
Это слышала Катя, и мне стало совсем не по себе. В грудь словно воткнули
– Тогда подписывай, – сказал Молодой – так звал его мордоворот.
Я взял ручку и нарисовал загогулину.
– Когда-нибудь Елизавета Михайловна выгонит тебя в шею, – злобно сказал Арбоб.
Я не знал, что такого сделал этому узбеку, и не понимал, почему он вечно пытается меня задеть, но терпеть его выходки у меня уже не хватало сил. Мало того что он сам спускал пар, говоря гадости, так вдобавок подстрекал Афшону с Елизаветой Михайловной, настраивая их против меня.
Когда с документами было покончено, я поднял голову, стараясь не смотреть в глаза моей возлюбленной, стоявшей на кассе. Молодой охранник аккуратно сложил бумаги в пластиковую папку и, подмигнув Кате, покинул со своим напарником магазин. Я разозлился на него и сжал кулаки. Мне стало так неприятно, будто меня уложили всем телом на кровать с гвоздями и плотно прижали к ним. Катя светилась, а я был раздражен. Она выглядела как самый счастливый человек в мире, и я хотел обнять ее, желал заразиться ее болезнью под названием счастье. Но, пока я думал об этом, она взяла свои покупки и ушла вслед за бравой охраной, оставив меня с чувством бесконечного одиночества.
4.
Часы "Монтана” показывали шестнадцать тридцать три. День был длинным, как жевательная резинка. Я истоптал весь магазин вдоль и поперек. Пытаясь посчитать плитку на полу, то и дело сбивался, не пройдя и третьей части площади. В супермаркете стояла суета. Алкаши, бомжи и прочая нечисть в едином рвении с офисными клерками пытались урвать что-нибудь съедобное и покинуть наше захолустье. В обеденное время покупателей бывало так много, что после нескольких часов работы магазин походил на разрушенный склад просроченных продуктов, в котором побывала стая обезьян.
Через двадцать семь минут меня ждал законный перекур, и я точно знал, чем заняться. В подсобке, между половых тряпок и пустых ведер, имелось укромное местечко. Там обычно я дремал. Я относился к сторонникам дневного сна, а вот Елизавета Михайловна – нет. Поэтому в подсобке я спал незаконно. Включив таймер на десять минут, садился на картонку от коробки "ФрутоНяня” и, закрывая глаза, возвращался на остров к мотоциклу, Кате и беззаботной жизни.
В тайном месте я старался как можно быстрее настроиться на нужный лад. В этом деле нужно уметь расслабиться за короткое время, хорошо представить, где я хочу оказаться, а после целиком и полностью отдаться сну. Ни в коем случае нельзя думать ни о чем другом, кроме того, что хочу видеть. А увидеть я хотел лишь свою возлюбленную.
Усевшись на картонку, я сложил руки на груди и, прижав подбородок к шее, закрыл глаза.
Раздался бешеный рев моего мотоцикла. Я крутил ручку газа, заливая движок топливом. По ночным улицам города "Триумф” вез меня к Кате. На дорогах не было людей, только я. Не сомневаясь, что Катя ждет меня и выглядывает в окно, я разрезал потоки встречного воздуха. Проезжая перекрестки на бешенной скорости, я представлял Катю в моей любимой косухе, с дерзкими стрелками на глазах и волосами, собранными в хвост. От нее исходил приятный лавандовый аромат с нотками цитруса. Нас ждал приятный вечер у маяка. Там, в небольшом тайнике, я уже спрятал шампанское и теплые пледы.