Аня из Зеленых Мезонинов
Шрифт:
Девочки, которые были на земле, сразу бросились бежать и сумели добраться до школы в последнюю секунду. Мальчики, которым пришлось, извиваясь, поспешно спускаться с деревьев, опоздали. Аня, которая отнюдь не собирала смолу, но блаженно бродила среди доходивших ей почти до пояса папоротников в дальнем конце лесочка, тихонько напевая, с венком из ландышей на голове, словно какое-то лесное божество этих тенистых мест, оказалась самой последней. Впрочем, бегала она словно лань и на этот раз сумела так отлично этим воспользоваться, что догнала мальчиков у дверей и влетела в школу вместе с ними
Краткий приступ реформаторской активности у мистера Филлипса уже прошел. Ему не хотелось обременять себя, наказывая десяток учеников. Но было необходимо сделать что-то, чтобы сдержать слово, поэтому он оглянулся в поисках козла отпущения и нашел его в Ане, которая упала на свое место, задыхаясь от быстрого бега, с забытым венком из ландышей на голове, криво съехавшим на одно ухо и придававшим ей особенно беспутный и озорной вид.
— Аня Ширли, ты, кажется, очень любишь общество мальчиков. Сегодня мы примем твой вкус во внимание, — сказал он язвительно. — Сними цветы с головы и сядь с Гилбертом Блайтом.
Мальчики захихикали. Диана, побледнев от сострадания, сняла венок с Аниной головы и на мгновение сжала ее руку. Аня, словно окаменев, смотрела на учителя.
— Ты слышала, что я сказал, Аня? — спросил мистер Филлипс,
— Да, сэр, — произнесла она медленно, — но я не думала, что вы это серьезно.
— Уверяю тебя, что да, — продолжил он с той же иронической интонацией, которую все дети, а особенно Аня, терпеть не могли. Слишком она задевала за живое. — Сейчас же делай, что я велел.
На мгновение показалось, что Аня не подчинится. Затем, понимая, что выхода нет, она поднялась с высокомерным видом, села на другой стороне прохода рядом с Гилбертом Блайтом и, положив руки на парту, уткнулась в них лицом. Руби Джиллис, которая мельком видела, как это происходило, рассказывала остальным по дороге домой, что никогда "не видела ничего подобного — лицо, белое как мел, все в ужасных красных точках".
Для Ани это было ужасное переживание. И так уже тяжело, что ее одну выбрали, чтобы наказать, хотя был еще десяток столь же провинившихся. Еще хуже то, что ей велели сесть рядом с мальчиком. Но то, что этим мальчиком был Гилберт Блайт, явилось верхом оскорбления и делало обиду совершенно непереносимой. Аня чувствовала, что не в силах выдержать такое, бесполезно и пытаться. Все ее существо содрогалось от позора, гнева и унижения.
Сначала другие посматривали на нее, шептались, хихикали, подталкивали друг друга локтями. Но так как Аня не поднимала головы, а Гилберт, решавший задачку на дроби, казалось, предался всей душой этим дробям, и только им, то и прочие вскоре занялись своими заданиями, и Аня была забыта. Когда мистер Филлипс собирал письменные работы по истории, Аня должна была подойти, но она не двинулась с места, а мистер Филлипс, который в это время сочинял стихотворение "К Присилле" и мучился над какой-то упрямой рифмой, ничего не заметил. Улучив минуту, когда никто не смотрел, Гилберт достал из своей парты маленький красный леденец в форме сердечка, на котором золотыми буквами было выведено: "С тобою сладко", — и подсунул его Ане
Когда занятия кончились, Аня подошла к своей парте, демонстративно вынула все, что в ней было, книги и тетради, перо и чернила, Библию и арифметику, и аккуратно сложила все на своей расколотой грифельной дощечке.
— Почему ты все забираешь домой, Аня? — пожелала узнать Диана, как только они оказались на дороге. До этого она не осмеливалась задавать вопросов.
— Я больше не вернусь в школу, — сказала Аня.
Диана открыла рот от удивления и уставилась на Аню, чтобы понять, не шутит ли та.
— Разве Марилла позволит тебе остаться дома? — спросила она.
— Ей придется это сделать, — ответила Аня. — Я никогда не пойду в школу к этому человеку.
— О, Аня! — Диана, казалось, собиралась заплакать. — Это нечестно. Что же я буду делать? Мистер Филлипс посадит меня с этой отвратительной Герти Пай… Я знаю, что посадит, потому что она сидит одна. Аня, вернись!
— Я сделала бы для тебя почти все на свете, Диана, — сказала Аня печально. — Я позволила бы разорвать себя на куски, если бы знала, что это необходимо для твоего блага. Но вернуться я не могу, пожалуйста, не проси. Ты терзаешь мне душу.
— Только подумай обо всем, что ты потеряешь, — сокрушалась Диана. — Мы собираемся строить прелестнейший новый домик для игры у ручья. А со следующей недели будем играть в мяч. Ты же никогда не играла в мяч, Аня. Это потрясающе интересно! Мы собираемся разучить новую песенку… Джейн Эндрюс уже разучивает. Элис Эндрюс принесет новую книжку на следующей неделе, и мы будем читать ее вслух, по одной главе, у ручья. А ведь ты так любишь читать вслух, Аня!
Но Аня была непоколебима. Ее решение было окончательным. Она больше не пойдет в школу к мистеру Филлипсу! Об этом она и объявила Марилле, когда вернулась домой.
— Глупости, — сказала Марилла.
— Совсем не глупости, — отвечала Аня, глядя на Мариллу торжественно и укоризненно. — Разве вы не понимаете, Марилла? Мне нанесено оскорбление!
— Оскорбление! Ерунда! Пойдешь завтра в школу, как обычно.
— Ах, нет. — Аня мягко покачала головой. — Я не вернусь туда, Марилла. Я буду учить все уроки дома, я буду вести себя как можно лучше, я буду все время молчать, если это вообще возможно. Но, уверяю вас, в школу я не вернусь.
Марилла увидела непреклонную решимость на Анином лице и поняла, что переубедить ее будет трудно. Она разумно решила отложить разговор.
"Схожу-ка я сегодня вечером к Рейчел и посоветуюсь с ней, — сказала она себе. — Бесполезно увещевать Аню теперь. Она слишком возбуждена и может ожесточиться в своем упрямстве. Насколько можно понять из ее рассказа, мистер Филлипс уж слишком перегибает палку. Но не стоит ей об этом говорить. Лучше посоветуюсь с Рейчел. Она посылала в школу десять детей и должна кое-что об этом знать. Она, должно быть, уже слышала всю историю".
Марилла застала миссис Линд вяжущей очередное одеяло с обычным усердием и удовольствием.