Анютина дорога
Шрифт:
— Нам еще очень далеко идти.
— Куда?
— Надо же когда-нибудь найти твоего батьку!
— А где он?— уже полушепотом, закрыв глаза, спрашивает Лена.
— Где-то в лесу... Может, в этом, может, в другом...
— Поищи его сам... Скажи, чтобы пришел за мной... а я здесь обожду... Я хочу спать... Укрой меня теплым одеяльцем...
— Да ты никак захворала?
Лена молчит, свернувшись на земле. Янка беспомощно оглядывается кругом, наклоняется над ней.
— У тебя болит что-нибудь?.. Ты такая горячая.
Янка
...Дождь. Сгибаются кроны деревьев под ветром. Бегут ручьи по земле. По тропинке, скользя по грязи, идет Янка с Леной на руках. Останавливается — больше нет сил...
— Лена, ты не можешь немного пройти сама?
— Хорошо... Я минуточку отдохну, и пойдем...
Янка, сжав зубы, делает еще несколько шагов и опускает Лену на землю. У девочки головка свисает на грудь, ноги подгибаются.
— Лена, ты засыпаешь? Лена, проснись!
...Вечер. Вернее — уже ночь. Деревушка, из которой немцы забрали днем невольников, погрузилась во мрак. Кое-где мелькают в окнах огоньки.
И в эти огоньки напряженно всматривается Янка, стоя у опушки леса с Леной на руках. Пойти или нет в деревушку, где днем сегодня он чуть не поплатился своей свободой, может, даже жизнью? Остались ли тут вражеские солдаты или ушли вместе с людьми, угнанными в неволю? Трудно было найти ответы на все вопросы, но еще труднее вот так стоять с больной и уже беспамятной Леной на руках.
...Перед иконой горит свеча, с трудом освещая хатенку, молящуюся старуху. Это она бросалась к своей дочери в колонне невольников. Старуха настолько погружена в молитву, что не сразу слышит осторожный стук в окошко.
Только когда стук стал более настойчивым, она перекрестилась в последний раз, с трудом поднялась и подошла к окну.
А через минуту перед ней стоял уже в хатенке Янка с Леной на руках.
— Бабушка... помогите...
— Дитятко мое, что с ней?..
Старуха разбросала на кровати какую-то одежонку и помогла Янке уложить Лену.
— Захворала, а чего — и сам не знаю… Может, и померла уже?.. Лена... Леночка...— позвал Янка, наклонившись над девочкой.— Ты еще жива?..
Лена дышала с тяжелым хрипом. Старуха дотронулась ладонью до личика девочки:
— Ох, как горит, бедняжечка!..
— Бабушка, помогите ей чем-нибудь, жалко дитю...
— За хвершалом сходить бы, коли и его сегодня не забрали…
...Старый фельдшер, перевязывавший немца, долго думал, выслушав и осмотрев Лену.
Старуха и Янка молчаливо ожидали его приговора.
— У девочки воспаление легких.
— Что же делать?— спросила старуха.
— А чьи это дети?
— Кто же их знает...
— Чьи будете?— обратился фельдшер к Янке.
Янка опустил глаза и промолчал.
Фельдшер
— Да...— Фельдшер прошелся по хате, плотнее задернул занавеску на окошке.— Оставаться им в деревне опасно... Староста получил приказ ловить всех посторонних детей... Но состояние у девочки очень тяжелое... Придется ей полежать тут. Только, Прасковья Ивановна... о ней — никому ни слова... Да. Молчите... Вечерами попозже буду заходить. Попробую достать кое-какие лекарства.
— А мне куда?— поинтересовался Янка.
— А ты пойдешь со мной. У меня побудешь. Но с уговором: на улицу не показываться.
...Янка сидит в чуланчике с крохотным окошком на улицу. Рядом с ним — фельдшер. Оба внимательно смотрят в окно, не очень приближаясь к нему из опасения, чтобы с улицы не заметили.
— А ты неплохо стреляешь...— как бы между прочим шепчет фельдшер.
Янка испуганно оборачивается.
— Откуда вы знаете?
— Перевязывал твоего крестника…
Янка опускает глаза, скрывая в них тревогу и опасение.
— Да ты не бойся... Опасайся лучше вон того...— показывает фельдшер на идущего по улице старосту.
Мальчик внимательно провожает его взглядом, стараясь запомнить сутулую вороватую фигуру.
— Не попадайся ему на глаза,— предупреждает фельдшер.
— Я хочу Лену видеть.
— Она уже выздоравливает... Сегодня я еще один схожу, а завтра вечером — вдвоем.
...Лена сидит на постели за пологом. Связывает из цветных тряпочек бантик, надевает его на шею котенку. Старуха возится у печки с чугунком. Лена слышит стук в дверь.
— Бабушка, доктор!
Старуха идет в сени открывать дверь... и пятится назад, перепуганная неожиданным появлением старосты:
— Ты прости, старая, что незваным гостем заявился.
— Милости просим...— Старуха подсовывает ему табуретку.
Староста осматривается, садится:
— Ну как твое здоровье, старая?
— Какое там здоровье, день прошел,— жива, и хорошо.
— Ничем не хвораешь?
— Пока бог миловал.
— А то пришлю фершала.
— Да на кой он мне. Сроду у него не была.
— А чегой-то он зачастил к тебе? Да еще по ночам?
— Нечего ему у меня делать... Перепутал ты спьяну.
— Вроде бы нет. Своими глазами видел. Вчера от тебя уходил... Позавчера...
— С чего ему ходить до меня. Да еще по ночам...
— Сам удивляюсь. Здорова, говоришь. Живешь одна-одинешенька, вроде бы и делать ему у тебя нечего, но вот поди ж ты! Может, прячешь кого у себя?
— Кого это я буду прятать?
Осторожный стук в дверь. Староста подхватывается, опережает старуху и выскакивает в сени. Возвращаясь, пропускает мимо себя фельдшера и Янку.