Анютины глазки 2
Шрифт:
Домик, скрытый от посторонних глаз, был. И сохранился, по сравнению с остальными строениями, неплохо. Только крыша не уцелела и вместо дверей и окон зияли грубые прорехи. Я впервые не просто осматривала Храм и прилегающую к нему землю, а с чёткими планами восстановления. Одно дело думать: «Я хочу» и другое – измерять, записывать, рассчитывать.
Вместе со мной по руинам бродил Флор. Целительство дело важное, но его способностью умело вычислять сколько чего нужно, какую сумму можно потратить и в итоге свести баланс в тратах и прибыли тоже нужно пользоваться.
–
Принародно Флор больше не называл меня дочкой, но наедине или в тесном кругу делал это с удовольствием. При всех же обращался «хозяйка Анна». Кто и когда придумал так меня называть, я не отследила, но присвоенное мне звание вошло в оборот, и им стали активно пользоваться не только домочадцы, но и частые гости усадьбы, невольно налагая на меня ещё больше ответственности за поместье и людей, проживающих в нём.
Я пожала плечами – отчего бы не попробовать. Прижала ладони к стене, закрыла глаза и представила, как молекулярные связи камней становятся прочнее, трещины затягиваются, обветренные и осыпавшиеся края выравниваются, принимая чёткие формы. Заодно и в подвал «заглянула», проверив фундамент и близость подпочвенных вод.
– Всё, доча, хватит! – обеспокоенно похлопал меня по руке Флор. – Ты так всё силу выльешь.
Контакт с восстанавливаемым домом разорвала и, не открывая глаз, прислушалась к себе и своему источнику. Чувствую себя отлично, сил полно – едва-едва потратилась. Отступила от стены и посмотрела на свою работу.
Ухтыжка! Это правда я сделала? Покосившаяся лачуга превратилась в свежепостроенный крепкий каркас, готовый к окончательной отделке и принятию тяжести надёжной кровли. Так может, и стены Храма таким образом восстановить? Хотела было попробовать, но одёрнула себя – нельзя распыляться. Надо сначала девчонок заселить, а потом, потренировавшись на их обустройстве, и за большее браться.
Пользуясь опробованным способом, неподалёку от дома из невнятной кучи камней я создала сарай, в который вознамерилась поселить нескольких кур и козу. Расчистила и взрыхлила место под огород и сад. Вот захотелось мне так! Пусть первые храмовые жрицы не только молитвами богиню славят, но и трудом ежедневным. Тем более что сами такой жизни захотели. А во мне сила бурлит, и мне необходимо её во что-то полезное слить.
За спиной кто-то хихикнул. Обернулась. Поклонилась с почтением великим:
– Приветствую тебя, прекрасная моя покровительница. Рада видеть, лучезарная.
Сегодня богиня явилась в роскошном венке из анютиных глазок. Я просто уверена, что цветы эти были посажены мной в резную зелёную вазу, служившую алтарём на Левом континенте.
– И я тебе рада, моя Главная жрица. Хорошо, что ты девиц в Храм отпустила. Они тоже землёй и растениями управлять могут. Не так, как ты, но я чувствую дар. Не бойся за них. Я уже в силе защитить служительниц своих от плохого. Люди, живущие в твоём имении, часто возносят мне благодарность, наделяя энергией и выводя из Забвения. И всё это твоя заслуга, жрица.
Я восторгалась каждым словом Цветочной девы, чувствуя божественную благость, исходящую от неё. Ещё не подавляюще мощную, но уже вполне ощутимую. Одно то, что смогла она явиться
– Что ещё я могу сделать для тебя, моя богиня? – спросила я небесную покровительницу.
– Пока ты всё делаешь правильно. Когда ещё что-то понадобится, я скажу.
Произнося эти слова, образ Девы медленно истончался, как утренний туман под лучами светила. И вот только хоровод мелких цветочных лепестков кружит в воздухе на том месте, где парила в знойном полуденном воздухе богиня, но вскоре и они исчезли.
– Не думал, что ещё раз сподоблюсь увидеть её, – прошептал за спиной Флор, стоящий на коленях. Заметив моё удивление от такой позы, целитель объяснил: – На ногах не удержался – богиня всё-таки.
*Отсылка к фразе из романа Шарля де Костера «Легенда о Тиле Уленшпигеле»: Пепел Клааса стучит мне в сердце.
Глава 28
– …Исходя из вышеизложенного, приходим к выводу – нам нужен ещё один дом, – закончила я свою речь и с облегчением опустилась на стул.
Всё же несколько лет прошло после учёбы в колледже, где часто приходилось делать доклады по заданным темам и проводить защиту разработанных проектов. Отвыкла от публичных выступлений – но что поделать, если есть необходимость.
Я попросила друзей собраться в учебной комнате после ужина. А до этого исписала небольшую стопку бумаги, пытаясь свести в единое целое рой мыслей, суетившихся в голове.
Мы хотим открыть школу. И пусть нет у нас претензий на лавры Хогвартса ни по уровню знаний, ни по количеству преподавателей и учащихся, нопринять в поместье десять-двенадцать человек в дополнение к уже имеющимся мы не готовы. Мальчишки и так теснятся сверх меры, а магистра с Васечкой пришлось переселить в одну из комнат учебной части. Два туалета на всю нашу толпу и один душ. Куда такое годится? Ладно на летнее время придумали купальни, огороженные лёгкими изгородями, плотно заплетёнными быстро растущим вьюнком, воду в которые бесперебойно доставлял Фирс – а как быть зимой?
Работников на кухню нам не хватает. Не могут Тая с Горушкой всё домашнее хозяйство на себе тянуть. Магические силы небесконечны. Нужны воспитатели, читай, надзиратели-командиры, для мальчишек и гувернантки, прививающие хорошие манеры и блюдущие нравственность, для девочек. Хорошо бы одарённые, но можно и простых, только с опытом. Сами мы не справимся, потому что никто из нас не сможет двадцать четыре часа находиться рядом с учениками. Каждый имеет право на личную жизнь и реализацию планов по развитию дара, да и подготовка к занятиям требует сосредоточенности и времени.
Примерно такие мысли озвучила я единомышленникам, внимательно слушавшим мою пламенную речь. Выслушали и задумались.
– Думаю, – первым отозвался практичный Флор, – в этом здании надо надстроить второй этаж, чтобы именно он стал жилым. Разделить его на две части – женскую и мужскую. Так и воспитателям проще будет работать. Отдельный дом возвести тоже нужно, но это уже для хозяйки Анны, магистра с Васечкой и мэтра Гуса.
– А вы с Таей где жить будете? – удивилась я. – И почему о Паниных не слова?