Анжелика и московский звездочет
Шрифт:
«Она боится Лейлы!» – подумал Константин, а вслух произнес:
– Ты действительно не могла говорить, или все же твоя немота была притворной?
– Нет, – отвечала девушка, – на самом деле я не притворялась, я и вправду не в силах была говорить!..
И вновь глаза ее сказали ему больше, нежели ее слова.
«Она была подавлена постоянным присутствием Лейлы!» – понял Константин.
– Ты полагаешь, что Брюс и Чаянов ищут тебя? – спросил он.
– Ах! Мне теперь все равно! Пусть ищут, пусть найдут… Я хочу лишь немного успокоиться,
– В этом доме ты – в полной безопасности! Живи как хозяйка! Я не стану домогаться твоей близости, ведь все же в тебе, в твоем существе – часть существа моей матери!..
Она сидела перед ним, явно охваченная унынием.
– Ступай к себе, – ласково повторил он. – Ты ведь знаешь, где комнаты моей матери.
Она кивнула.
Когда она была уже в дверях, он остановил ее:
– Как же мне называть тебя?
Она на миг задумалась, устало покачала головой:
– Право, не знаю… Зови меня Ангелиной, это русское имя возвращает меня к тем временам, когда я была всего лишь собой, всего лишь Анжеликой, всегда и только Анжеликой!..
Она быстро вышла. Он прислушался, пытаясь расслышать звуки ее легких шагов, но она, казалось, двигалась, не касаясь половиц.
«Анжелика, Аделаида, Ангелина…» – прошептал он в задумчивости. И вдруг вспомнил о старой Леене. Надо бы и ее допросить. «Но нет, на сегодня с меня хватит! Кто знает, о чем поведает мне финка!..»
На следующий день он увиделся с Ангелиной за утренним кофием. Ему показалось, что она несколько приободрилась. Она спросила, можно ли ей немного погулять в роще. Разумеется, он ответил согласием.
Он принялся допрашивать Леену в отсутствие Ангелины. С первых слов финки он понял, что эта женщина готова говорить с ним совершенно честно. Он поразился ее сверхъестественной догадливости… Наконец она призналась:
– Я хочу повторить путь вашей матери!
– Это понятно! – заметил Константин. – Но на этом пути могут ждать тебя не одни лишь румяные розы обретенной вновь юности, но и страшные тернии! Представь себе, что в твоем разуме вдруг объявилось еще несколько разумов, с которыми твой рассудок должен как-то ужиться, поскольку все вы заключены в одном теле!.. Я бы для себя не хотел такого бытия!..
– Вы молоды, – парировала Леена. – Вы еще не знаете, что значить стариться! Я же готова на все, лишь бы вновь обрести молодость!
– Ты охотилась за моей матерью вовсе не для того, чтобы отомстить ей за смерть твоей племянницы, но для того, чтобы каким-то образом воспользоваться ее телом?
– Предположим!..
Будем считать, что этот твой ответ равносилен тому, как если бы ты честно признала свою вину! Сейчас ты отправишься в подвал, где у тебя будет время для того, чтобы одуматься! Здесь тебя никто не убьет; я вовсе не хочу возбуждать в твоих соплеменниках неприязнь к русским! Я увезу тебя в Москву…
– И убьете там! – насмешливо докончила она его речь.
– Я еще не
– Но, прежде чем отправить меня в заточение, не хотите ли вы послушать мою историю? – Она уставилась на него своими светлыми глазами.
Константин досадливо отмахнулся:
– Уволь! Я уже наслушался самых разнообразных историй, и все они были одна невероятнее другой!
– Но я могу вам и вашей матери еще пригодиться!
– Я вообще не понимаю, зачем ты пристала к моей матери! Разве в ваших финских деревнях мало девиц?
– Вы не поняли…
– Чего же я не понял? Скажи на милость!
– Я… я не знаю, как это сделать!.. – Она продолжала смотреть на него, не опуская глаз.
– Вот как! А я думал, знаешь!
– Нет!
– Но ведь и моя мать не знает.
– Но один из разумов, обитающих в ее существе, несомненно знает!
– Ах, да, ты права! – Константин вдруг засмеялся. – Но зачем же этот разум станет открывать тебе тайну подобного преображения? Не понимаю!..
– Это не такая уж тайна, это ведомо многим…
– Только не тебе!..
– Если я узнаю, как это делается, я еще смогу пригодиться вашей матери!
– Каким образом! Говори!
– Да, это я могу сказать только вам! Вашей матери я это доверить никак не могу!..
– Объясни, почему!
– Как же вы не догадываетесь! Та, другая, услышит!
– Вот оно что! Стало быть, это нечто враждебное той, другой?
– Да.
– Говори!
– Я могу избавить вашу мать от… от той другой и… от всех прочих!..
Константин удивился, но удивления своего прямо не выказал.
– Это уже интереснее! – проговорил он. – Но все же речи твои нескладны. Ты не знаешь, как преобразиться, но отчего-то знаешь, как возможно избавиться от излишних сущностей в твоем существе после преображения. Я вижу здесь противоречие.
– Вы просто не знаете обо мне ничего!
Константин тяжело вздохнул:
– Ты с завидным упорством хочешь принудить меня выслушать твою историю!
– Да, это так!..
Молодой человек снова тяжело вздохнул.
– Рассказывай, но покороче, – приказал он.
– Я постараюсь не говорить долго, не утомлять излишне вашу милость, – ответила она уклончиво.
ИСТОРИЯ ЛЕЕНЫ
– Я родилась и выросла в одном диком племени. По рождению своему я вовсе и не финка, я – лапландка. Племя, к которому я принадлежала по рождению, кочевало среди снегов, перегоняя стада оленей то на летние, то на зимние пастбища. Мы одевались в оленьи шкуры, из оленьих шкур была сделана наша обувь; мы питались оленьим мясом и пили оленью кровь. Когда кто-то умирал или рождался ребенок, закалывали жирного оленя и устраивали угощение. Когда девица выходила замуж, она получала в приданое оленя! Я помню это, хотя и была еще совсем маленькой девочкой, когда мне пришлось навеки расстаться с жизнью предков.