Анжелика и московский звездочет
Шрифт:
– И что же? Ты полагаешь, Яков Вилимович убил ее? – Петр улыбался в усы.
– Не знаю…
– Но, милая моя, даже если бы это так и было, Брюс – мой друг и соратник, нужный мне и полезный нашему государству человек! И ежели он пришиб свою девку-любовницу, я ему не судья!.. – в голосе Петра зазвучала жесткость…
Катерина примолкла, вспоминая о трагической судьбе несчастной Анхен Монс… О! Катерина знала теперь все, все!..
Петр поцеловал ее в губы, затем быстро и решительно произнес:
– Катеринушка моя! Тебе нечего бояться!
– Петруша, я знаю, я верю тебе! Я не виню Якова Вилимовича в исчезновении этой девицы. Но все же меня удивляет это исчезновение! Когда бежит белая рабыня, тут дело ясное, потому что не так-то просто будет сыскать ее, стоит ей только переодеться! А если бежит черная рабыня, как же ей скрыться в стране белых?!
Экая ты умница? А я, признаться, ни о чем таком и не подумал! Но мало ли что случается! Россия большая! Здесь и арапка может пропасть с концами! Увезут куда на Дон, а то и в Архангельск! Ну и поминай как звали!.. Ты не находишь, что и я в некотором смысле прав?
– Конечно! А только я еще заметила, что ведь эта темнокожая девица пропала как раз тогда, когда была убита мадам Аделаида…
Петр опустил голову.
– А теперь ты прости меня, Петруша! Мне жаль, что я напомнила тебе об этой невосполнимой потере!..
– Да нет! – медленно проговорил царь. – Хорошо, что напомнила! И что же, могла ли эта девка-арапка убить мадам Аделаиду и потом сбежать?
– По-моему, ты прав! А Брюс здесь ни при чем!
– Но почему она могла совершить убийство?
– Не знаю, не знаю! Здесь может быть столько версий! Что знаем мы, в сущности, о жизни мадам Аделаиды? Быть может, она когда-то сталкивалась с этой девушкой и чем-то рассердила ее… Или что-нибудь другое… когда-то… в прежней жизни…
– В прежней жизни… – медленно повторил Петр. – И что же делать? Нарядить погоню за девкой-арапкой?
– Наверное, мы ее никогда не найдем, – проговорила Катерина.
Петр снова расхохотался:
– Умница ты у меня! Уж не посадить ли мне тебя в сенат, дабы глупость прочих сенаторов явлена была явлением твоего ума?
– В сенат? – смеялась Катеринушка. – Нет, не дай Бог! Я не хочу в сенат! С тобой я свободна, а в сенате буду от всех зависима!..
Они снова расцеловались. Петр глянул на голландские часы, тикавшие на каминной полке.
– А времени, однако, остается совсем мало! – заметил он. – Пора и мне переодеться. Я пошлю тебе твою камеристку, царица моя!..
Он вышел, размашисто шагая. Вскоре в комнату скользнула камеристка. Пока она одевала Катерину, лицо молодой женщины хранило выражение задумчивое и почему-то печальное, словно царица предчувствовала какое-то несчастье!..
Константина клонило в сон. Ноги и руки отяжелели. И в то же самое время он испытывал страх. О Боже, какою тяжестью налились его руки и ноги, каким неповоротливым он ощущал свое тело! Лейла молчала, но он знал, что рядом с ним именно Лейла, а не Ангелина-Анжелика!..
Но
– Что, – спросил он, – решила подпитаться моей кровью?
Его удивляло сейчас странное сочетание покорности и явной злонамеренности, которое он в ней чувствовал.
– Нет, – отвечала она, – мои планы другие. – Она сделала паузу, но он промолчал и она продолжила: – Я хотела бы перейти в мужское тело! Мне надоело быть женщиной, вечно униженной, вечно зависимой…
– Но, Лейла!.. – начал он. – А если тебе это не удастся, тогда ведь твое прекрасное женское тело погибнет!
– Ты тревожишься не обо мне, но лишь о своей матери, я знаю!
– А даже если и так? Ведь и ты, и моя мать, обе вы заключены в это женское тело…
– Мне известно, что Леена может при переходе не кусать до крови, но всего лишь дышать рот в рот…
– А ты?
– Мне необходима кровь!
– Но я не дамся! Ты в моих руках…
Она расхохоталась и сделала попытку поелозить лопатками по простыне, но ей это не удалось, потому что Константин держал ее крепко.
– Ты в моих руках, – повторил он.
– В твоих руках? – переспросила она. – Смотри!..
И в тот же миг он был совершенно могучим броском откинут на постель. Ему показалось, что его отбросили не руки, а железные клещи! И в то же мгновение обнаженное женское тело воздвиглось над ним и вдруг словно бы вспорхнуло под потолок. Потрясенный, он не имел сил приподняться. Голова кружилась… «Я сплю и мне снится дурной сон!..» – упорно думалось ему… Лейла плавно опустилась на постель рядом с ним, простертым недвижно.
– Это не я у тебя, это ты у меня в руках, – спокойно сказала она.
Константину теперь хотелось лишь одного: чтобы этот морок, это наваждение поскорее кончилось!
– Что ж, убей… – пробормотал он. И тотчас ужаснулся, представив себе, как очнется его сознание рядом с ужасным сознанием этой женщины!..
– Нет, – сказала она, – все не так просто! Когда я начну пить твою кровь, ты должен быть спокоен, иначе мои действия не увенчаются успехом!
Константин невольно прыснул, совсем по-мальчишески:
– Ты хочешь, чтобы я оставался спокоен, покамест ты будешь пить мою кровь? Пожалуй, это самое оригинальное женское желание из всех, какие мне известны; самый странный дамский каприз! Нет, тебе никогда не переселиться в мужское тело, потому что ни один мужчина не позволит спокойно пить из него кровь!