Анжелика и рассвет
Шрифт:
И сопение мсье Жильбера и сладкие стоны Анжелики, подбадривающей, поощряющей его колючие поцелуи с привкусом дешёвого табака и пустого желудка, накрываются наступающими сумерками, как покрывалом,
А потом наступает утро.
Анжелика и рассвет неожиданно хорошо смотрятся вместе, на фоне друг друга. Они несомненно друг друга достойны. Они могли бы прожить вместе целую жизнь, до самого заката…
Солнечный зайчик — ещё зябкий после недавнего тумана, ещё дрожащий — ложится на деревянный настил у ног Анжелики, у самой туфельки, робко жмётся к ней, словно ищет согреться. Анжелика смотрит на него и чуть подвигает туфельку, касается носком заячьего бока, и старая сморщенная кожа окрашивается жёлтым.
— Мсье Моришо, — окликает распорядитель.
Он кивает.
Анжелика переводит взгляд на небо, по краю которого легло куцей заплатой одинокое облако, и взгляд у неё такой глубокий (или это из-за слёз так кажется), что небо буквально проваливается
Ему тягостно на это смотреть. Ему хочется поскорей покончить с этим грустным делом. В первый раз он испытывает некоторую неприязнь к своему ремеслу и готов рассердиться на распорядителя за то, что он так долго тянул со своим «Мсье Моришо».
— Ты готова? — торопливо спрашивает он.
Анжелика вздрагивает и переводит взгляд — будто удивлённый — на него.
— Готова, муженёк, — говорит она, и, на миг задумавшись, твёрдо кивает: — Да, готова.
Он делает знак подручным. Те хватают Анжелику под руки, поднимают, кладут на скамейку и быстро опускают верхнюю половину хомута. Один поправляет на ней сбившийся подол юбки, с неуместной игривостью приоткрывший тугую целомудренную икру под серым чулком. Да, подручные у него сноровисты и хорошо обучены. Вот они выпрямляются, делая шаг назад, а мсье Моришо в это время уже дёргает рычаг. Широкий скошенный нож гильотины стремительно, с тихим дремотным шорохом, скользит вниз.