Анжелика. Маркиза Ангелов
Шрифт:
— Я не хотела сказать ничего плохого.
— Зачем же вы нанесли мне оскорбление за столом дяди, которого уважаете?
Она догадывалась каких именно признаний ждет принц и сомневалась, взвешивая все «за» и «против». Бессмысленно отрицать все, ведь после сказанного ранее, ей просто не поверят.
— Я ничего не выдумала… Я только повторила то, что слышала, — прошептала она, — что сеньор Экзили настоящий мастер по изготовлению ядов… А про короля — это я придумала. Мне не стоило говорить таких глупостей, но я была в гневе.
Она неуклюже теребила в руках пояс платья.
— Кто
Анжелика напрягла все свое воображение.
— Один… один паж. Я не знаю его имени.
Тогда принц подвел ее к входу в зал. Анжелика указала на того самого пажа, который посмеялся над ней.
— Черт бы подрал этих мальчишек, подслушивающих под дверью, — пробурчал принц. — Как вас зовут, мадемуазель?
— Анжелика де Сансе.
— Послушайте, что я вам скажу, мадемуазель де Сансе. Повторять по делу и без дела слова, не вполне понятные девочке вашего возраста, очень нехорошо. Подобное поведение может навредить и вам, и вашей семье. На этот раз я сделаю вид, что ничего не произошло. Я даже попытаюсь вникнуть в дело вашего отца и посмотрю, нельзя ли чем-нибудь ему помочь. Но какова гарантия, что взамен вы будете молчать?
Она подняла на него свои зеленые глаза.
— Я умею молчать, когда мне делают добро, так же хорошо, как говорить, когда меня оскорбляют.
— Клянусь честью, когда вы станете женщиной, мужчины будут готовы отдать жизнь за один ваш благосклонный взгляд, — сказал принц.
Его лицо озарила лукавая улыбка. Он, кажется, не подозревал, что девочка может знать больше того, о чем рассказала. Конде был слишком импульсивным и ветреным, чтобы разбираться в хитросплетениях человеческого поведения. Первоначальное смятение прошло, и он решил, что это не более чем сплетни.
Принц привык к лести, к тому же был весьма чувствителен к женской красоте, поэтому обаяние юной Анжелики весьма способствовало смирению его гнева. Анжелика изо всех сил старалась смотреть на него с искренним восхищением.
— Могу я у вас кое о чем спросить, — сказала она, изображая наивную простоту.
— О чем же?
— Зачем вы носите юбочку?
— Юбочку? Дитя мое, это рингравы [74] . Не правда ли, они придают особую изысканность наряду? Рингравы прикрывают некрасивые короткие панталоны, которые подходят лишь для верховой езды. Рингравы можно украшать лентами и нашивками. К тому же это просто удобно. Вы такого, наверное, никогда не видели у себя в деревне?
74
Рингравы — элемент костюма первой половины и середины 17 века: складчатая юбка, надетая поверх широких штанов. Вдоль пояса, по боковым швам, внизу по подолу рингравы украшали пышной лепной орнаментацией из рюшей, оборок, бантов, кружев.
— Нет. А большие воланы, что висят у вас под коленями?
— Такой волан называется «канон». Он подчеркивает изгиб икры.
— Действительно, — подтвердила Анжелика, — выглядит великолепно. Я никогда раньше не видела такого красивого наряда!
— Ах! Поговорите с женщиной о нарядах, и вы успокоите самую
— Конечно, монсеньор, — ответила Анжелика с нежной улыбкой, сверкнув перламутровыми зубками.
Принц Конде вернулся в зал, отвечая на встревоженные возгласы успокаивающими жестами.
— Ешьте, ешьте, друзья мои. Слишком много шума из ничего. Наша дерзкая малышка сейчас извинится.
Анжелика опустила голову перед мадам дю Плесси.
— Я прошу у вас прощения, мадам, и разрешения удалиться.
Мадам дю Плесси была не в силах ответить и молча указала на выход. Кое-кто снова прыснул со смеху.
Однако перед дверью возникла какая-то суета.
— Моя дочь, где моя дочь? — громко вопрошал барон Арман.
— Мессир барон потерял дочь, — насмешливо объявил лакей.
В кругу элегантных гостей и слуг в ливреях несчастный дворянин походил на толстого черного шмеля. Анжелика подбежала к нему.
— Анжелика, — вздохнул он, — ты меня с ума сведешь. Вот уже больше трех часов как я ищу тебя — ночью — мечусь туда-сюда между Сансе, домом Молина и Плесси. Ну и денек, дитя мое! Ну и денек!
— Пойдем, папа, пойдем скорее, прошу тебя, — сказала она.
Они были уже на крыльце, когда раздался голос маркиза дю Плесси:
— Минутку, дорогой кузен. Принц хотел бы с вами поговорить насчет таможенных прав, о которых вы мне рассказывали…
Конец фразы Анжелика не услышала, потому что барон тут же развернулся и мужчины удалились.
Анжелика села на последнюю ступеньку крыльца и стала ждать отца. Она вдруг почувствовала себя опустошенной, свободной от мыслей и желаний. К девочке подбежал маленький белый гриффон и принялся ее обнюхивать. Она машинально погладила его.
Вскоре вернулся барон де Сансе. Он крепко ухватил Анжелику за руку.
— Я боялся, что ты опять куда-нибудь исчезнешь. В тебе словно черт сидит. Принц Конде наговорил таких странных комплиментов о тебе, что я подумал, не следует ли мне извиниться за то, что ты появилась на свет.
Позже, когда они медленно ехали по темной дороге, барон де Сансе снова заговорил, покачав головой:
— Я совершенно не понимаю этих людей. Сначала они насмехаются над моими словами. Маркиз, с цифрами в руках, доказывает мне, насколько его финансовое положение хуже моего. Меня буквально выпроваживают, даже не предложив стакан вина, чтобы утолить жажду после долгой беседы. Потом вдруг догоняют и обещают исполнить все, о чем я прошу. Монсеньор сказал, что я буду освобожден от таможенных налогов уже в следующем месяце.
— Тем лучше, папа, — прошептала Анжелика.
В тишине ночи послышалось пение жаб — верных спутников болот, а значит их старый замок Монтелу уже совсем близко. Внезапно Анжелика почувствовала острое желание заплакать.
— Думаешь, мадам дю Плесси сделает тебя своей фрейлиной? — спросил барон.
— О нет, я так не думаю, — спокойно ответила Анжелика.
Часть четвертая
Под сенью собора Нотр-Дам-ла-Гранд