Анжелика. Тулузская свадьба

Голон Анна

Внезапно муж схватил ее за талию и с силой, которую Анжелика не подозревала у этого высокого худого мужчины, заставил отклониться назад. Ее запрокинутый затылок упирался в его согнутую руку, которая сжимала ее, не давая пошевелиться. Ужасное лицо склонилось над ней, коснулось ее лица. Она закричала от ужаса и отвращения, принялась вырываться — и тут же поняла, что свободна. Граф отпустил ее и теперь, усмехаясь, разглядывал.

— Все так, как я и предполагал. Я внушаю вам жуткий страх. Вы бы предпочли выброситься с балкона, чем принадлежать мне. Ведь так?

Анжелика пристально смотрела на мужа, и ее сердце бешено колотилось. Он встал, и его длинная фигура, похожая на паука-сенокосца, вытянулась на фоне освещенного луной

неба.

— Я не буду принуждать вас, бедная маленькая девственница. И хотя узы, соединившие нас, дают мне такое право, а варварские религиозные законы даже обязывают меня, — это не в моих правилах. Итак, вас, саму невинность, отдали этому долговязому хромому из Лангедока? Ужасно!

Граф де Пейрак снова поклонился, не переставая насмешливо улыбаться; как же ненавистна была ей эта улыбка.

— Так знайте, что за свою жизнь я обладал многими женщинами: белыми и черными, желтыми и красными, но никогда я не брал их силой и не завлекал деньгами. Они приходили сами, и вы тоже придете, однажды днем или вечером…

— Никогда! — резко выкрикнула Анжелика.

Улыбка не исчезла со странного лица мужа.

— Вы юная дикарка, но это мне нравится. Легкая победа обесценивает любовь, трудная заставляет ею дорожить. Так говорил Андре Капеллан [19] , магистр искусства любви. Прощайте, моя красавица, спите спокойно в вашей широкой постели, одна, с вашим прекрасным телом и восхитительной маленькой грудью, изнывающей без ласки. До свидания!

19

Андре Капеллан — французский писатель XII в. Считается, что при дворе Марии Шампанской, дочери Алиеноры Аквитанской, он был капелланом и по ее просьбе написал трактат «О любви», воспевающий куртуазную любовь, который повлиял на лирику трубадуров, а затем поэтов «сладостного нового стиля» (итал. «Dolce stil nuovo»). Среди последователей Андре Капеллана можно назвать Данте и Петрарку.

Глава 3

Очарование Юга

Когда на следующий день Анжелика проснулась, первое, что она увидела, была роза. Прекрасный цветок на длинном стебле в хрустальной вазе был совсем рядом и почти касался ее лица. Утренний свет усиливал его удивительный, нежно-розовый цвет.

Роза смотрела прямо на нее и стояла так близко, что Анжелике казалось, будто за ней наблюдают. Бутон только-только начал распускаться и теперь открывал свои бесподобные совершенные лепестки навстречу молодой женщине, посылая ей свое молчаливое приветствие.

Все еще пребывая во власти сна, Анжелика постепенно просыпалась, но рядом с цветком пробуждение не казалось ей таким мучительным. К тому же теперь не надо было выбрасываться из окна, или, если быть точной, с высоты террасы.

Кошмар, который преследовал Анжелику с того самого дня, когда отец сообщил ей о предстоящем браке, рассеялся, исчез подобно легкой дымке, за которой она вновь увидела свет жизни.

Анжелика вздрогнула, осознав, что обнажена и ее тело прикрывают лишь тонкие кружевные простыни. Почему она оказалась раздетой? Молодая женщина пыталась воскресить в памяти все, что ей довелось пережить за минувший шумный день и молчаливую ночь. Не без труда, но с уверенностью она вспомнила, что раздевалась сама, оставшись одна в комнате, освещенной лишь светом луны. Коля пальцы булавками, отрывая детали пластрона, разрывая его и не чувствуя, насколько неловки, лихорадочны движения ее рук, Анжелика с грехом пополам избавилась от одежды. Разбросанные на каменных плитах пола детали свадебного наряда говорили о том, как неистово она их срывала. Но воспоминание об этом ускользало от нее, словно неясный сон на грани кошмара и реальности, словно пантомима, которую она сыграла, но к которой не имела никакого отношения. Сейчас

Анжелика не смогла бы сказать, какие чувства в ней жили вчера: ярость, растерянность, отчаяние?.. Ей казалось, что она стала другой, и это ощущение было мучительным.

Она помнила, как в исступлении бросилась на постель, от гербовых простыней которой исходил тонкий аромат, как плакала от усталости и досады, а может, и от одиночества… Наконец, измученная, но успокоенная свежим дыханием ночи, навеянным легкими порывами ветра, Анжелика погрузилась в глубокий сон.

А когда молодая женщина проснулась, рядом, совсем близко, стояла роза и смотрела на нее. Как она здесь оказалась? Быть может, накануне, в полумраке, она просто не заметила вазу, стоящую на круглом столике в изголовье кровати?

Вокруг царило молчание, как будто в доме, кроме нее, никого не было.

За огромными окнами комнаты вставало победоносное солнце, щедро льющее золото на привыкшие к его господству земли.

Завернувшись в кружевную простыню, Анжелика выскользнула из алькова и подошла к окну.

Вдалеке она увидела в розовой дымке очертания города с многочисленными колокольнями, соборами и башнями. Все они были розовыми, ярко-розовыми, как цветок, что приветствовал ее пробуждение этим утром. Анжелика вспомнила, что Тулузу, построенную из красного кирпича и цветного мрамора, называли «розовым городом».

Между тем солнце взошло и теперь сияло высоко в небе, а оцепеневшие от жары птицы притихли в тени деревьев. Ослепительной золотой лентой пересекала равнину река.

Анжелика была захвачена этой природной феерией; где-то вдалеке ей послышалась музыка. В это утро молодая женщина чувствовала себя такой умиротворенной, ее ум прояснился. Какое-то время она может не волноваться, ведь этот странный муж обещал, что не прикоснется к ней без ее согласия. «Уж не воображает ли он, что меня когда-нибудь приведет в восторг его короткая нога и отвратительное лицо?»

Анжелика размечталась о том, как было бы хорошо жить с супругом в согласии и видеть его редко. Каждый будет заниматься своими делами — она, к примеру, навещать друзей и участвовать в благотворительности вместе с архиепископом.

А музыка тем временем звучала все громче.

Анжелика услышала голоса: сначала в саду, окружающем маленький дом, затем в вестибюле внизу, а вскоре, едва скрывая веселье, в комнату вошла Маргарита в сопровождении служанок и двух лакеев, которые несли тазы с теплой водой для умывания.

Поприветствовав Анжелику, Марго предупредила ее от имени мессира графа, что, если мадам графиня утомлена, она может провести весь день в домике на Гаронне и отдыхать. А если нет, то граф просил заверить жену, что будет рад ее возвращению в отель Веселой Науки [20] , в Тулузу. Он представит ей приглашенных к обеду гостей, и она окажет ему честь, согласившись возглавить вместе с ним прием.

— Стало быть, сегодня в отеле Веселой Науки соберется многочисленное общество, Марго?

20

Веселая наука (старопровансальск. — gaya scienza, фр. — gai savoir) — одно из самоопределений провансальской рыцарской культуры, норма поведения, которая выражала свой идеал в куртуазной поэзии трубадуров XI–XII вв. Много позже, после завоевания Юга северянами, в 1324 г. была предпринята попытка возрождения старой культурной традиции и создана поэтическая школа — «Консистория Веселой науки» (другое название — «Консистория веселого искусства»). Также термин «Веселая наука» в XIX в. использовал в качестве заголовка одного из своих произведений Фридрих Ницше, преклоняясь перед провансальскими трубадурами, которые смогли объединить в себе «певца, рыцаря и свободный дух».