Анжелика. Тулузская свадьба
Шрифт:
Альбигойские войны, длившиеся двадцать лет, — это период выражения злобы и жажды мести в яростных сирвентах провансальских и лангедокских трубадуров. «Ты, Рим, поверг мир в борьбу и несчастье, — писал Гильом Фигейра. — Добродетель и заслуги… похоронены тобою, коварный Рим, корень и вершина всякого зла… Но пусть святой дух, облекшийся в человеческую плоть, услышит мои мольбы и беспощадно разрушит тебя… Ты отнимаешь мясо у бедняка. Ты отпускаешь грехи за деньги» [150] .
150
Цит. по книге П. Когана «Очерки по истории западноевропейской литературы». — М., 1934. — С. 19.
В период упадка лирической поэзии семь тулузских горожан решили предпринять
«Но все эти попытки не привели ни к чему: никакие гальванические токи не могли воскресить к жизни трупа» [151] . Провансальская литература пришла в упадок на века…
151
Иванов К. Цит. соч., с. 51.
Приношу читателю извинение за это отступление, но, по моему глубокому убеждению, без него невозможно понять во всей полноте суть происходящего в романе Голон. Но чтобы разобраться в его главном конфликте, следует добавить несколько слов об одном из главных действующих лиц, о персонаже историческом — короле Луи XIV.
Коронация Луи (Людовика) XIV происходила в 1654 году в Реймсе, где с 1179 года короновались французские короли. Реймс был городом, где в 496 году принял крещение первый король франков Клови (Хлодвиг). При короновании Луи XIV был помазан миром из сосуда, который, по преданию, был послан с небес для помазания Клови. Таким образом, Луи считался «помазанником Божьим». Коронованный на царство короной Шарлеманя (Карла Великого), которого короновал сам Римский Папа, Луи претендовал на наследие своего далекого предка, правившего, кроме Франции, Нидерландами, территорией современной Австрии, половиной Италии и половиной Германии.
Крупнейшая в Европе по численности населения страна [152] , Франция была разобщена не только потому, что большая часть французов не говорила и не понимала по-французски (они говорили на бретонском, фламандском языках или одном из сотни диалектов), но и потому, что провинциальные губернаторы чувствовали себя совершенно независимыми хозяевами подвластной им территории: они произвольно повышали налоги или объявляли, например, штраф за пререкания.
«То и дело короля приветствуют как поборника прав человека, — пишет английский историк В. Кронин. — Во время Фронды и даже короткое время после нее в провинциях, где королевская власть все еще была слаба, дворяне безнаказанно грабили, пытали и убивали… Дворянин мог убить человека за то, что тот не приветствовал его. Только сильный король мог держать под контролем этих буйных господ» [153] .
152
18 миллионов против 14 миллионов России.
153
Cronin V. Louis XIV. — London, 1968. — P. 77.
Кроме раздора в государстве, Фронда принесла немало бедствий непосредственно королевской семье, приведя ее к нищете. По воспоминаниям Ла-Порта, камердинера десятилетнего в то время короля, Луи «ходил зимой и летом в зеленом бархатном, подбитом белкой халате; на второй год его величество так подрос, что он доставал ему до икр. Простыни у него были полны дыр, и я часто находил его ноги просунутыми в эти дыры на голом матраце» [154] .
В то время, пишет В. Кронин со ссылкой на того же Ла-Порта и другого камердинера короля, Дюбуа, «просто потому, что придворные были заняты и заморочены, король бывал голоден… Он и Филипп (младший брат короля. — С. Щ.) обычно перехватывали еду королевы на пути из кухни и улепетывали с омлетом» [155] .
154
Cronin V. Louis XIV. — P. 51.
155
Cronin V. Louis XIV. — P. 51.
Мало
Годовой доход короля за 1661 и 1662 годы был истрачен. Индустрия страны закоснела, торговля была в застое, казна пуста, зерно импортировалось, национальный долг возрос до 143 миллионов: Франция была скрытым банкротом. Совершенно естественно, что раздражение Луи XIV достигло апогея.
156
Cronin V. Louis XIV. — P. 96.
В это время и сталкивает автор «Анжелики» короля Франции с графом Тулузы, Жоффреем де Пейраком. «Он не забыл тех дней, когда принцы крови вели с ним войну, — говорит о короле Великая Мадемуазель — мадемуазель де Монпансье. — Его величество опасается всех, кто слишком высоко поднимает голову». А южанин Пейрак, само собою, поднимает голову непомерно высоко!
В конфликте французского короля с тулузским графом сталкиваются, таким образом, исторически сложившиеся потенциалы: «помазанник Божий», олицетворявший единую Францию, — и гордец из Лангедока, чья родословная древнее родословной стремящегося во что бы то ни стало утвердиться монарха. С одной стороны — чрезмерно раздраженный своей полной лишений (и в этом парадокс!) жизнью король, с другой — самый влиятельный и богатый человек в Лангедоке.
Незадолго до торжеств по случаю бракосочетания Луи XIV «посетил и усмирил главные города Прованса… выбивая последних членов Фронды!» [157] . И в то же время, когда «все подданные Луи, независимо от приверженности к той или иной церкви, объединились в верноподданническом порыве… слышен был лишь один диссонанс: некий Пьер де Бертье, епископ Монтобана, нападал на протестантов Гианны и Лангедока и предлагал королю принять жесткие меры к так называемой реформистской религии» [158] .
157
Cronin V. Louis XIV. — P. 113.
158
Cronin V. Louis XIV. — P. 78.
«Великий Лангедокский Хромой» — Жоффрей де Пейрак, изуродованный в детстве религиозными фанатиками, не только позволяет себе смерить короля «надменным взглядом, словно это был какой-то незнакомец», но и пререкается с архиепископом Тулузы. Эти стычки исполнены обоюдной ненависти, которая берет начало в Альбигойских войнах.
Вместе с героиней романа мы погружаемся в самобытную атмосферу французского Юга: начиная с той театральности, с которой обставлено бракосочетание супругов де Пейрак — от средневекового обычая «свадьбы по доверенности» до массового действа на улицах Тулузы.
Название дворца Пейрака — отель Веселой Науки, — как мы видели, берет начало в XIV веке.
Назвав Анжелику де Сансе своей избранницей и получая в качестве приданного ее рудник, Жоффрей видит в ней владелицу земельной собственности, подобную уважаемым женщинам Южной Франции эпохи рыцарства. К тому же Анжелика — пуатевенка, а в наречии, на котором говорят пуатевенские крестьяне, есть элементы провансальского языка. Таким образом, выбор его не случаен. Как не случайны и имена детей супругов Пейрак. Старший назван Флоримоном, поскольку он родился в разгар праздников по случаю присуждения премий Тулузской Цветочной Академии — Acad'emie des Jeux Floraux — как она, эта литературная академия, называется и по сей день. (Победителям в конкурсах — «Цветочных играх» — выдаются в качестве премий «Золотая фиалка», «Серебряный шиповник», «Серебряные ноготки».) Младший сын Анжелики и Жоффрея окрещен Кантором в память о лангедокском трубадуре Канторе де Мармоне.