Апгрейд. Второй отряд

Молния

Сон не шёл. Опять ворочалась всю ночь. Скурила половину пачки сигарет. Мрачные мысли роились в голове, буквально разрывая её. Мне упорно хотелось что-то изменить, перестать жить эту жизнь вот так, или перестать жить вовсе. С другой стороны, всё не так уж и плохо. Не каждый в свои семнадцать будет работать, оплачивать квартиру и учёбу самостоятельно.

– Не каждый. – прошептала я вслух, выдохнула дым и разревелась. Надрывно так, жалобно поскуливая, размазывая слёзы по лицу.

Жалеть я себя любила. Еще немного пострадав, я наконец заснула

беспокойным сном. Проснулась уже под вечер. Это был мой единственный выходной на неделе.

В целом было обидно, что я снова всё проспала, но всe же, когда мне ещe высыпаться?

Я одна снимала крохотную студию в шестнадцатиэтажном, пафосном доме, потому деньги были нужны. Я официант, и на ногах была около тринадцати часов в сутки. Работать приходилось много. Зарплата и чаевые вполне устраивали. Коллектив молодой, все не сильно старше меня. Со многими успела подружиться буквально в первые дни, в силу природного дружелюбия.

Открыла глаза и поёжилась, вставать с постели было тяжело и холодно. Батареи подкручивать не стала, уж лучше сейчас помeрзнуть, чем потом оплачивать огромные счета.

За окном снег валил так сильно, что не было видно огней, стоящего напротив дома.

Босиком, по холодному полу, пошла в туалет. Попутно набрав полный чайник воды из под крана, поставила кипятиться.

После скудного завтрака-ужина, начала собираться в магазин, так как съела последний бич пакет.

Вышла в общий коридор, было тихо.

Это меня удивило, ведь обычно жители муравейников снуют туда-сюда.

Зашла в лифт, с восьмого этажа ехать буквально пару секунд.

Дверь на улицу никак не хотела поддаваться.

– Примeрзла что ли... – пробубнила я себе под нос и ещe раз толкнула полупрозрачную дверь плечом. В нижней части двери виднелся чей-то силуэт.

Мужчина, что сидел с той стороны, привалившись спиной к двери, зашевелился и встал.

Пьяница. Подумала я и уже хотела устроить скандал, как он с размаху ударил дверь головой.

Я вскрикнула и отшатнулась назад, поскользнувшись на мокрой плитке, растянулась на полу. Я видела многих пьянчуг, что слетали с катушек. Мой отец например, крушил всё, что видел, но этот человек был не просто пьян, тут было что-то потяжелее.

Мужчина повторил удар, стекло покрылось паутиной трещин.

Я вскочила на ноги, и скользя на мокрой плитке, побежала к лифту.

Тщетно стучала по кнопке вызова. За спиной послышался стеклянный звон. Наконец створки лифта распахнулись, теперь я уже тыкала на кнопку закрывания дверей. Неадекват был уже в метре от меня, стеклянные глаза, лицо всё в крови, жёлтые, клацающие зубы. Двери закрылись, но мерзкий, сладковатый запах до сих пор стоял в носу. За секунду преодолела расстояние от лифта до двери квартиры. Руки тряслись, никак не получалось вставить ключ в замочную скважину. Ничего, сейчас зайду, и вызову полицию. Единственная мысль вертелась в голове.

Это был не человек.

Сзади, послышался влажный звук, звук с которыми кто-то жадно ест. Чавканье, рычание и болезненные стоны слились в одну, ужасающую симфонию. Было страшно обернуться.

– Помоги... – послышался слабый, девичий стон.

Я всe же обернулась.

В луже вязкой, тёмной крови лежала изуродованная женщина, она выползла из соседнего

коридора.

Я онемела, даже пискнуть не получалось. Первобытный ужас от увиденного, захлестнул меня.

Мужчина стоял на коленях, и как собака, мотая головой, вырывал тeплые куски мясо из еe тощего тела. Она уже не визжала, содрогаясь и агонизируя.

В моих глазах кажется полопались капилляры, потому что всe окрасилось в красный. Деревянными руками открыла дверь, и медленно, еле переставляя ноги, вошла. Моя дверь была обшита металлом, в неё кто-то истерично стучал. Выдержит, должна выдержать.

Я осела на пол и мерно закачалась. Слeзы стекали по щекам. Мысли лихорадочно бегали в голове. Стук продолжался.

Ну не может этого быть. Ну так ведь не бывает.

Немного придя в себя я поняла, что описалась. Зашвырнула вещи в стиральную машину, но включать не стала, не до этого сейчас. Долго сидела в ванной, и много плакала.

Полезла в телефон и... И ничего. Интернета не было, связи тоже.

Мне хотелось кричать, как кричали сотни голосов за стенами. Что-то постоянно падало, вопило и рычало, но это было там, за стенами.

Я укрылась двумя одеялами, прижала к голове подушку, серебряный крестик, что покоился на моей груди, сейчас был крепко зажат в ладони.

Заснуть не получилось, а потому через несколько часов я сбросила с себя одеяла. Было тихо. Настолько тихо, что даже страшно.

На цыпочках дошла до двери, половицы оглушительно скрипели, нагоняя ещё больше страху. Тела женщины там уже не было. Я бы даже подумала, что всe это мне приснилось, вот только кровь никуда не делась. Выглянула в окно, всe так же валил снег, ничего не разглядишь.

В животе жалобно заурчало.

– Да угомонись ты. – тихо прошипела я, ругая собственный желудок.

Дома из еды ничего не было, я никогда не закупалась, да и зачем? Я ведь работаю в общепите, там нас два раз в день кормили, да и скидка неплохая для сотрудников. В редкие выходные, обычно ничего не ела.

Повернула кран. Ничего не произошло. В ванной тоже.

Хорошо хоть чайник был почти полным. Я жадно глотала воду из носика, губы пересохли, а в горле першило.

Я открыла холодильник и только сейчас поняла, что электричества тоже не было, зато была уже початая бутылка коньяка.

Забралась в ванну и закурила. Открыла бутылку и сделала большой глоток, горло обожгло.

Пересчитала сигареты. Девять штук. Плохо.

Без курева я долго не продержусь, да и без еды, тоже.

Второй большой глоток. Пошло значительно легче.

Я вообще алкоголем не балуюсь, если только совсем редко, с друзьями или на праздники. Родители разбавленным спиртом травились, шкаликами, если понятней будет.

Как-то с самого начала у меня жизнь не задалась.

Моя мама вышла замуж в шестнадцать, так как забеременела от мужчины на восемь лет старше. Мол, большая любовь, на деле моему отцу поставили условие, либо остаeшься и воспитываешь, либо садишься. Мне было восемь или девять, когда мама с папой начали пить. А где пьянки, там и побои. Отец бил исключительно меня, маму никогда не трогал. Я всe говорила, брось его, давай уедем. Она говорила, что любит его, клялась, что он больше не тронет. Спустя несколько лет и сотни лживых обещаний и клятв, я уехала.