Апофеоз
Шрифт:
– Далеко еще? – прошептал волшебник.
– Почти пришли. Сюда.
Они поднялись по винтовой лестнице и оказались в башне с единственной комнатой. Окна глядели на гавань, большую часть пространства занимали шкафы с книгами, а на соломенной циновке восседал престарелый чин крохотного роста. Тоже в мантии антимага, но без цепа или шеста... вообще никаких признаков оружия.
– Я их привел, - произнес магистр. – Мне остаться?
– Ступай, Мичиги, - велел чин надтреснутым голосом. – Проследи, чтобы нас не подслушали.
– Повинуюсь, - поклонился
Оставшись наедине с Танзеном и Массено, чин указал им на плоские подушки и низкий стол с пиалами чая. Он явно ждал их прихода.
Танзен не стал проверять ауру напитка. Если этому человеку понадобится что-то с ним сделать, он не станет прибегать к отраве.
– А вы ниже, чем я представлял, - саркастично произнес Танзен.
– Вы думали, что если я зовусь великим антимагом, то я и ростом велик? – изогнул морщинистые губы чин. – Простите, если разочаровал.
Массено пил чай спокойно. Ему тут ничего не грозило. Дар Солары – не волшебство, он не зависит от силы чакр и не боится никакой антимагии.
Другое дело – Танзен. Он невольно избегал взглядов великого антимага, вздрагивал каждый раз, когда тот шевелился. Лидер «Антимагии» почти так же страшен, как чакровзрыватель.
Сабрегон, великий антимаг. Среди волшебников мало кто знает, как он выглядит. Да и среди неволшебников. Этот старик ведет предельно скрытный образ жизни, узреть его волшебством невозможно, а из тех, кто с ним встречался, немногие потом смогли поделиться впечатлениями.
Магистры антимагии способны рассеивать заклинания вблизи себя, а при телесном контакте – блокировать магические способности, словно живой короний. Гроссмейстеры антимагии способны рассеивать заклинания даже на значительном расстоянии, магические способности блокируют при зрительном контакте, а специальным ритуалом могут лишить их насовсем.
Великий антимаг Сабрегон может просто посмотреть на волшебника – и тот перестанет быть волшебником.
Навсегда.
Простые антимаги, послушники и рыцари – это всего лишь люди с корониевым оружием. Они обучены разным трюками, чтобы противостоять чарам, но в них нет ничего особенного. Они никогда не были серьезной угрозой, и пока «Антимагия» состояла только из них, ее не опасались всерьез.
Все изменилось, когда они научились... выворачивать чакры. Страшный, мучительный ритуал, настоящая пытка. В каком-то смысле он сам по себе является волшебством... что несколько парадоксально. Но антимаги закрывают на это глаза, потому что именно таким способом они создают новых магистров, а изредка – гроссмейстеров.
К счастью, для этого не подходит любой желающий. Если бы магистра можно было сотворить из кого угодно... о, у Мистерии возникли бы серьезные проблемы. Однако результат напрямую зависит от потенциала чакр. Если бы все эти магистры антимагии поступили в свое время в Клеверный Ансамбль... они все равно бы стали магистрами. Магистрами волшебства, как Танзен. А гроссмейстеры без труда достигли бы профессуры.
Что же до великого антимага Сабрегона... ужасно жаль, что он не избрал путь волшебства.
Но он изуродовал свои чакры и обернул их... вот в это. Стал антимагом. Сильнейшим антимагом в истории, но всего лишь антимагом – не умеющим и не способным колдовать, зато одним лишь взглядом выжигающим волшебство в других.
– Как поживает мэтр Локателли? – спросил Сабрегон, когда пиалы опустели.
– Просил кланяться, - ответил Танзен, подливая себе еще из чайничка.
– Вас сильно удивило, что мы с ним знакомы?
– Мне известно, что Мистерия сотрудничает с «Антимагией» по... отдельным вопросам. Но раньше меня не посвящали в подробности.
– И каково это – оказаться среди... посвященных?
– Ничего особенного. Мы можем перейти к делу, ваше... как вас правильно титуловать?..
– Великих магистров духовных орденов титулуют «ваше высокоблагочестие», - ответил вместо Сабрегона Массено.
– Не уверен, что «Антимагию» можно считать духовным орденом, - с сомнением сказал Танзен.
– Мы скорее бездуховный орден, - согласился Сабрегон. – И простого «сударь» более чем достаточно, мэтр. Полагаю, вам хочется знать, к чему вся эта конспирация.
– А что тут непонятного? – пожал плечами Танзен. – Закулисные игры. Высокая политика. Вы не возражаете, если я добавлю ликера в чай, сударь?
– Не возражаю. Вы таким образом восполняете ману, не так ли?
– Нет, я просто алкаш, - откупорил фляжку Танзен. – Ваше здоровье.
Великий антимаг лично налил еще чаю Массено. Солнцегляд чинно поблагодарил, заедая терпкий напиток сухарем. Где-то еще он попросил бы простой воды, но здесь счел уместным проявить уважение гостя к хозяину.
– То, о чем я вам сейчас поведаю, не должно покинуть этих стен, - тихо молвил Сабрегон. – Вопреки мнению многих, моя власть над Фрабозией и «Антимагией» далеко не абсолютна. И лучше всего это демонстрирует нынешняя ситуация. Если комитет гроссмейстеров узнает, что я принимаю здесь волшебника, мне могут вынести вотум недоверия.
– Понимаю, - медленно произнес Танзен. – И незачем даже спрашивать, вы ли стоите за... всей этой историей.
– Не я, - чуть мотнул головой Сабрегон. – Если, конечно, мы имеем в виду одну и ту же историю. Что вы имеете в виду, мэтр?
– Я имею в виду неких антимагов, которые разыскали некий артефакт в союзе с неким индивидом, которого они именуют милордом.
– Я догадываюсь, о каком милорде идет речь. Он никогда не посещал Фрабозию лично, но здесь были его эмиссары. Они передавали мне некое предложение.
– Но вы его не приняли.
– Не принял.
– Даже зная, о каком артефакте идет речь?
– Это было соблазнительно, - не стал скрывать Сабрегон. – Очень. Я прежде всего антимаг, мэтр, вы должны понимать. Если бы я не разделял убеждений организации, которую возглавляю, меня сейчас здесь не было бы. Закончить нашу миссию одним решительным натиском... это было соблазнительно.