Апокалипсис "Фунги"

Панченко Сергей Анатольевич

После завтрака начались стрельбы. В основном из гранатометов. Подствольных, противотанковых, из реактивных огнеметов. Стреляли в макет стены четырехэтажного здания. Вернее, нужно было попасть в оконный проем, в саму стену было тяжело не попасть.

Затем снова началась тактика. К вечеру, я и мои товарищи, действовали как роботы. Высунуться из-за стены, показать на пальцах сколько целей впереди, раздать цели и уничтожить. Мы усвоили язык жестов, и вполне могли изъясняться на нем друг с другом, не прибегая к речи.

Описывать все пять дней, что мы тренировались, устраивая

себе короткие перерывы не имеет смысла. Все было одно и то же. Известие о том, что 'Армия Возрождения' двинулась войском в нашу сторону мы восприняли почти, как благую весть. Мы были полны решимости остановить врага и совершенно измотаны тренировками.

К нашему лагерю подъехало семь грузовиков, два бронированных джипа и бензовоз. На двести человек, плюс большое количество оружия, не так уж и много.

Мне хотелось повидать Камилу перед операцией, но никто бы мне это не позволил. К счастью, моя жена хотела того же и смогла найти возможность повидать меня. Камила приехала вместе с моим отцом на автомобиле принадлежавшем его водному департаменту. Я не сразу поверил своим глазам, когда увидел ее продирающуюся сквозь солдат.

– Камила!
– Закричал я, и бросился навстречу жене.
– Я здесь!

Она услышала и побежала ко мне. Мы долго обнимались, под завистливые взгляды моих товарищей. Подошел отец. С тех пор, как мы нашлись друг у друга, он стал спокойнее воспринимать мои командировки. Сейчас в его глазах не было страха вновь потерять меня. Он смотрел на нас с отеческой доброй ухмылкой. Возможно, он считал, что уже имеет страховку в виде внука.

– Пап, мы пойдем с Камилой пошушукаемся.
– Объяснил я отцу наше желание побыть наедине.

Я взял Камилу за руку и отвел ее в сторону.

– Сереж, у меня для тебя кое что есть, только ты не смейся.
– Она вопросительно посмотрела мне в глаза.

– Обещаю, конечно.

Камила поднесла мне руку с зажатым кулаком. Она перевернула его и раскрыла. В руке лежала серебряная цепочка с кулоном в виде полумесяца.

– Это у меня от бабушки. Я его с детства ношу, сколько себя помню. Когда меня водили на прививки, бабушка говорила мне, чтобы я держалась одной рукой за месяц и тогда не больно будет. И мне помогало. Возьми с собой, прошу. Мне будет намного спокойнее.
– У Камилы выступили слезы.

Я взял из ее ладони цепочку и молча повесил себе на шею.

– А мне спокойнее, когда тебе спокойнее.

Я поцеловал ее в губы и ощутил на них соленый привкус слез. Камила жарко ответила мне и на какое-то время мы ушли в астрал.

Колонна машин поднимая пыль неслась степными дорогами. Маршрут нами был разведан давно и неприятных неожиданностей не должно было случиться.

Старостин назначил Егора Турсунова командиром нашего подразделения в двести человек. Нам было приятно, что нашего командира отметили и спокойно, потому как мы понимали друг друга с полуслова. На последнем инструктаже нам объяснили, что операцию надо проводить в строго обозначенном временном коридоре. Не знаю какие преимущества нам это давало, но я привык верить командирам.

По дороге удалось хорошо выспаться. За все

время нам не встретилось ни одного поселения, ни случайного попутчика. Что было не удивительно в мире, где осталось не более десяти процентов человечества. Только невероятно расплодившиеся суслики встречали нас возле своих нор замершими столбиками.

За пятнадцать километров от военной части мы спешились. Грузовики попрятали в пологие овраги. Было еще светло для начала операции. Время скоротали за ужином и чисткой оружия. Мне на операцию полагался штатный автомат с глушителем и прицелом ночного видения, куча ручных гранат, и три выстрела к ручному гранатомету, которые я нес за спиной в вещмешке. Хуже было тем у кого оказался станковый гранатомет. Пятнадцать километров тащить на себе тяжелую станину еще то испытание. Андрей был экипирован 'винторезом', РПГ и тремя гранатами, Марат нес свой любимый ПКМ, а огромный Калядин нес крупнокалиберный 'Утес' и две трубы 'Мухи'.

С нами были так же двое пленных диверсантов. Но так как они уже полностью перешли на нашу сторону уместнее было считать их такой же боевой единицей. Одного из них звали Славик, срочник, так и не успевший уволиться, и Анатолий - капитан, командир танка.

– Посты ослаблены видимо.
– Сказал Анатолий после часового лежания в засаде.
– Не меняются, хотя пора уже. Зэки сами ленивые, но за нами следили строго, чтобы все по секундам происходило.

– Сам был на этих постах?
– Спросил Егор военного.

– Конечно, много раз.

– Хорошо с них просматривается пространство перед частью.

– Наверно, хорошо, но мы больше в поля смотрели, чтобы мышь не проскользнула.

– Плохо смотрели.
– С ухмылкой сказал Егор.

– Это почему?

– Да мы пару раз подбирались к вашему забору.

– Да?
– Удивился Анатолий.
– Вы смелые парни.
– Затем он немного помялся.
– Ты извини меня, командир, но вы это зря затеяли.

– Что?
– Егор с интересом посмотрел на военного.

– Ну это всё. Вас не так много, чтобы соваться в часть, где как минимум две тысячи бойцов. У них все пристреляно, мы же под дулами всегда ходили. На каждой крыше пулемет, да не один, все простреливается. Прожектора есть с резервным питанием.

– Не дрейфь, капитан, прорвемся.
– Успокоил его Егор.

– Парни ведь полягут ни за что. Им самим эти зэки вот где.
– Анатолий сделал 'вилку'в область кадыка.

Егор покачал головой и ничего не ответил.

– Я понимаю, что своя рубаха ближе к телу, но ведь не по-людски получается.

– Хватит, капитан, раньше надо было думать. Скажи лучше, ваши люди ночью на территории части охраняют что-нибудь?

– Да ты что! Нам даже оружие не дают. У нас в казарме все окна заварены решетками, и как минимум пять пулеметов смотрят с одной стороны и пять с другой. Внутри части - мы никто.

Стрелка часов ползла чрезвычайно медленно. Отряд чувствовал растущее напряжение. Быстрее бы двинуться в путь, станет намного легче. Непонятно откуда налетела мошкара и стала лезть в лицо.