Апокалипсис в шляпе, заместо кролика. Ковчег

Сотников Игорь

– Я не зря на тебе остановил свой выбор. – Усмехнулся Иван Павлович. Затем он становится серьёзным и говорит. – А вот и мой частный случай. Люди, с кем мне приходится иметь и везти свои дела, – а это всё наиболее рассудительные и здравомыслящие люди, кто не питает иллюзий насчёт этого мира и подходит к нему без эмоций, с логарифмической линейкой и расчётом, – кого казалось мне ещё вчера не поколебать в этой своей позиции, вдруг начинают чудить, вести себя необъяснимо со здравомыслящей точки зрения и в них поселилась странная растерянность и рассеянность, которая и служит причиной такой их бестолковости и неразумности осмысления себя и окружающего мира. А

что заставило меня так думать, то вот самый последний частный пример. – Иван Павлович с помощью голосового акцента делает переход к изложению того частного примера, который навёл его на все эти свои драматические мысли насчёт конца света. Ведь если последний оплот этого цивилизационного мира – человек-финансист, начинает мыслить категориями альтруизма, то пойди разберись куда катится этот мир.

– Инвестиционный тупик – это сегодняшние реалии современного капиталистического мира прагматизма, – заговорил Иван Павлович, – найти выход из которого требует от инвестора не тривиальных решений, а подчас и проявления так не свойственного для этого рода деятельности творческого, чуть ли не изобретательского подхода к самому инвестиционному проекту. Где расчётная часть этих проектов, в частности самая интересующая инвестора статья – статья доходов, находится в иллюзорной видимости. Но такие проекты нами рассматриваются и рассматривались до последнего времени в самую последнюю очередь, так сказать, на десерт, в качестве разминки для своих мозгов. А пока есть ещё ниши для своих инвестиционных вложений, никто не спешит на практике подвергать свои инвестиции таким рискам. Но как я уже сказал, до последнего времени, а именно до вчера. – Иван Павлович сделал фиксированную паузу, чтобы сделать новый переход к самой истории, которая стала для него катализатором всех последующих действий, в итоге приведших и собравших их всех здесь.

– Решение принято. – Озвучил и представил себя Иван Павлович ровно и точно так же, как вчера здесь же, в этом кабинете для совещаний, где собрался совет директоров, председателем которого он был. – Покупаем информацию. – Иван Павлович пустился в детализированное озвучивание принятого пока что только им решения, которое для всех тут собравшихся людей выглядит как предложение. И только лишь после того, как они на него посмотрят, послушают и они с ним согласятся, оно может быть принято за решение. Вот такой оборот слов, где Иван Павлович, как докладчик, конечно, стремится к тому, чтобы быть для всех убедительным, – вот он и ставит впереди слово «решение», – тогда как его слушатели, люди-инвесторы, кого он должен убедить в своём предложении, решают в итоге, какое слово, принять или не принять, поставить на первое место.

О чём прекрасно информирован Иван Павлович, вот он и не останавливается на месте и начинает аргументировать и обосновывать своё предложение. – Себестоимость, этот наиболее значимый и затратный фактор, на неё ничтожна, за исключением быть может только эксклюзивов, но и они нынче легко заменяются нынешним трендом, инклюзивом, современным аналогом первого греха, тщеславием. Что даже нам очень на руку – это нам не будет вообще ничего не стоить. Дай человеку только публичности, и он весь твой без затратно. Ловкость рук и никакого обмана. – Усмехнулся Иван Павлович, подкинув вверх монету и ловко её поймав.

Но все эти его старания не были нисколько оценены членом совета директоров, где он устами Григория Пантелеймоновича, одного из самых уважаемых членов совета и всегда критически настроенного в сторону Ивана Павловича, на чьё место он претендует, а оттого он

по мнению Ивана Павловича, не может объективно смотреть на его предложения, высказал следующее. – Иван Павлович, ваше предложение, как и все ваши предложения, конечно, заслуживает внимания и рассмотрения, но как понимаете, для этого нужно время, – должны же мы оценить все риски, нюансы и вероятность осуществления в реальности того, что вы нам обещаете, – и значит повторюсь, дайте нам это время.

– Но как вы не понимаете, времени у нас и ни у кого нет! – чуть ли не взрывается Иван Павлович. А Григорий Пантелеймонович и все собравшиеся здесь в конференц-зале члены совета директоров, не понимают всего этого, и тем более не понимают, зачем Ивану Павловичу понадобилось так нервничать и демонстрировать себя поспешным человеком, к которому разве он этого не знает, нет никакого инвестиционного доверия.

Правда, Иван Павлович до сего момента заслуживал всякого доверия со стороны всех этих людей, и они готовы пропустить мимо своих ушей этот нервный срыв Ивана Павловича. Но только не Григорий Пантелеймонович, посчитавший необходимым поинтересоваться у Ивана Павловича о том, а чего это он и с какой стати так кипятится.

– А чего это вы, Иван Павлович, выказываете такую свою заинтересованность в этом деле. Не хотите ли вы нам сказать, что знаете нечто такое, что мы не знаем и оттого проявляем такую разумную позицию на всё это дело? – И вот что за человек такой скользкий этот Григорий Пантелеймонович, так мудрёно задавший вопрос, что и Иван Павлович и не знает как его понять и как на него ответить. – Скажу, что не хочу, то это ещё больше усилит в мой адрес сомнения, – Иван Павлович быстро прикинул будущие расклады своего ответа на вопрос этого жулика Григория Пантелеймоновича, – а скажу, что хочу, то я тем самым признаюсь в том, что укрываю от всех знаковую информацию. Вот же сволочь и интриган Григорий Пантелеймонович. – До крайней степени озлился Иван Павлович на этого Григория Пантелеймоновича, не сводящего своего насмешливого взгляда с Ивана Павловича. Где его взгляд так и говорил – чё, придурок, подловился на этом моём сюжете.

А Иван Павлович всё это прочитал в насмешливых глазах Григория Пантелеймоновича, да и ещё больше впал в растерянность. – Это ж с кем мне приходится иметь дело. – Обалдел лучше всего сказать к этому случаю Иван Павлович, удосужившись понять всё это стоящее в голове Григория Пантелеймоновича недоразумение, где тот осмысляет мир вокруг себя не подходящими по смыслу и в теории словами, оформленными в понятия, а так, как ему это нравится и любопытно будет. Вот и применение им слова «сюжет» в объяснении затруднений Ивана Павловича получило для себя уже своё объяснение.

– В общем, мы оказались в тупике решений из-за нежелания людей принять новые для всех реалии этого мира. И нам для выхода из него нужны свежие мысли. А иначе… Лучше об этом и не думать. – Подытожил свой рассказ Иван Павлович.

– Вам это может покажется дерзостью, но нам тоже нужно время. – С иронией в глазах сказала Зои.

– Вам я его дам. – Говорит Иван Павлович. – Вы его потратите с делом. Тем более у меня нет другой альтернативы. – И на этом Иван Павлович ставит точку в этом разговоре. После чего все расходятся по своим делам.

– Вам куда? – спрашивает Илию Зои по выходу из конференц-зала.

– Пока ещё не думал. – Ответил Илия, посмотрев по сторонам.

– Тогда может выпьем по чашке кофе? – спрашивает Зои.

– Хотите узнать, что я по поводу всего этого думаю? – со своей стороны спрашивает Илия.

Конец ознакомительного фрагмента.