Апокалипсис

Котов Сергей

11

В этот раз мы летели куда дольше. Температура воздуха заметно выросла, и я не хотел оставаться в лесу на ещё одну ночь. Кто знает, что там ещё может ждать внизу, кроме зачумлённых деревень да холодных человекообразных теней?

Мы старались держаться низко, и пролетели несколько тёмных посёлков, лишённых признаков жизни. А уже под утро на горизонте показался какой-то большой город. Вероятно, это была Пермь, но точно я сказать не мог: в режим входить не было никакого желания, а электронные навигаторы не

работали. Должно быть, спутники посбивали ещё в самом начале горячей фазы ядерной войны.

Садиться для привала на день возле разрушенного ядерным оружием города — так себе идея. Поэтому я с досадой дал знак ведущему отворачивать в сторону, и начал пристальнее глядеть вниз, в поисках подходящей площадки.

Потом — уже смирившись с тем, что путешествие затягивается — я снова попробовал воспользоваться тюрвингом перемещения. И в этот раз у меня получилось! От неожиданности я чуть не потерял управление, оказавшись в полукилометре от остальной группы.

Вернувшись обратно обычным путём, я сделал знак ведущему: «Садимся!» И начал спуск вниз, уже предчувствуя скорую развязку эпопеи с тюрвингами.

Мы садились на высоком берегу какой-то речки. Это было единственное свободное от деревьев пространство подходящих размеров. Перед самой посадкой, волнуясь, как справятся пилоты в этих условиях, я оглянулся и поискал глазами парапланы родителей.

Сначала я не слишком обеспокоился, когда не смог их обнаружить. Нужно было сосредоточиться на посадке — и я не имел возможность крутить головой достаточно интенсивно, чтобы получить полный обзор.

Но уже на земле, ощущая лёгкий дискомфорт, я вошёл в режим, чтобы вычислить траектории тех, кто садился вслед за мной. И вот тогда по-настоящему испугался.

Меня даже из режима выбило. Потому что я смог насчитать только восемнадцать парапланов.

С колотящимся сердцем я добавил мощности на винт, который ещё крутился и купол, не успевший погаснуть, снова наполнился воздухом, когда я оттолкнулся от берега, устремившись обратно в воздух.

Я успел показать Каю марсианский жест, который означал нехватку чего-либо. Тот в ответ вопросительно всплеснул руками. Ничего. Он умный — он поймёт. Сейчас важна скорость.

Я переместился с помощью тюрвинга вдоль своей траектории. Внимательно, в режиме, оглядел пространство. Никаких следов других парапланов — ни в воздухе, ни на земле. Ещё один скачок — и снова пусто. И вот тюрвинг снова перестаёт работать.

В состоянии, близком к панике, я метался по всему нашему пройденному пути, наплевав на правила безопасности. Как я мог упустить родителей из поля видимости? Почему не контролировал самое главное? У меня не было ответа на эти вопросы. И от этого было совсем погано.

В конце концов, на последних крохах заряда, уже под вечер, я вернулся к месту, где оставил отряд. Больше всего я опасался, что Кай организует поисковую экспедицию до моего возвращения. Но, к счастью, у напарника хватило благоразумия сохранить основную группу. Что бы ни

забрало родителей и пилотов — оно это сделало прямо в пути, в полёте. Так что риск потерять кого-то ещё был более, чем реален.

Снижаясь в лучах закатного солнца, я оглядел небольшой лагерь, разбитый возле кромки леса и хорошо замаскированный под местность. Если бы я не знал, где искать — наверняка при беглом осмотре ничего бы не обнаружил.

Первое подозрение у меня появилось, когда я коснулся ногами земли, не раньше.

Меня никто не вышел встречать. Возможно, в другое время я был попробовал снова подняться во воздух, чтобы ещё внимательнее, в режиме, оглядеть местность. Но у меня не было заряда для взлёта, а ветер, как назло, стих до полного штиля.

Аккуратно сложив купол, я направился к палаткам.

В лагере по-прежнему было тихо. Гадая, от какой опасности могли скрываться мои соратники, я откинул полог и заглянул в ближайшую большую палатку. И с огромным удивлением обнаружил десять человек из отряда, среди которых был Кай и Таис. Они были связаны по рукам и ногам; рты закрыты кляпами.

Кай страдальчески глядел на меня, со смесью сожаления и раскаяния.

Я замер. Осторожно, стараясь не производить никаких звуков, закрыл полог и сделал шаг от палатки. И тут ощутил чьё-то присутствие.

Резко обернувшись, я вошёл в режим и достал тюрвинг перемещения.

— Если убежишь, они умрут, — произнесло существо, которое стояло передо мной. Язык не поворачивался назвать его человеком: синюшное лицо, облезшая кожа на щеках, страшные раны на руках и ногах, в которых застыло нечто, напоминающее коричневое желе.

Я сразу вспомнил про двоих «тяжёлых», которые погибли после заражения, которое устроила Таис, когда не контролировала себя. Существо было похоже на тех погибших. Разве что выглядело ещё хуже, куда более потрёпанным — те просто не успели дойти до такого состояния.

— Положи тюрвинг в рюкзак и отстегни его, — продолжало существо скрипучим, лишённым выражения голосом.

Краем глаза я уловил какое-то движение. Посмотрел в ту сторону. Существо, угрожавшее мне, было не одно; лагерь окружали десятки, если не сотни таких созданий.

— Кто ты? — спросил я.

— Это не важно, — ответило оно, — важно, что твои родители погибнут в следующую минуту, если ты не выполнишь наши требования. А твои люди присоединяться к нам. И ты ничего не успеешь сделать, даже не пытайся.

Помедлив секунду, я спрятал тюрвинг перемещения в рюкзак. Потом снял груз и положил его в траву перед собой.

— Освободи своих людей. Сверните лагерь. И следуйте за нами, — продолжало давать указания существо, когда-то бывшее человеком. Мне ничего не оставалось делать, как выполнить их.

12

Мы шли всю ночь, и под утро даже подготовленные военные валились с ног. Мой рюкзак с тюрвингами забрали; его тащили два ходячих трупа, в голове колонны. Поэтому я взял рюкзак Таис.