Апокалиптическая фантастика
Шрифт:
Ну, остальное вам известно. Полет к Национальному Редуту, уход Конни, потом благословенная Мэриэнн, экспедиция к Солнцу и… верно. Конец.
Мэриэнн все вытягивала шею, пока мы прокладывали путь через высокую осоку, привставала на цыпочки и затеняла глаза ладонью, следя за стаей пугливых шимпанзе, которые уже несколько дней держались на параллельном курсе. Там были большие мохнатые самцы и самки с младенцами, чертовски хитрые. Следили за нами, держались рядом, но близко не подпускали.
Мэриэнн прошептала:
— Чего они хотят, как ты думаешь?
Я взвесил в руке закаленную в огне палку с острым концом,
— Возможно, понимают, что саблезубые коты нас боятся.
Прошел уже месяц с тех пор, как наше маленькое племя покинуло вершину холма и стало спускаться ко дну долины Земного пузыря, — месяц, отсчитанный по зарубкам, которые Милликан делал на палке своим первым кремневым ножом. Чертовски толковый сукин сын. Впрочем, он заставил меня вспомнить, что я тоже кое-что умею. И заставил всех нас задуматься, чего же мы хотим. Конни за этот месяц не объявилась, Лара и прочие тоже, и страх перед такой не гречей понемногу сошел на нет. Но я все же задумывался. Будет ли Лара, если я ее найду, по-прежнему тридцатилетней? Неужели?
От нее мне остались только смутные воспоминания о замечательных ночах. Так ли потрясающе это было? Единственный способ проверить — если она появится и…
Джонас, шедший впереди, поднял широкую руку и глубоко вздохнул:
— Чувствуете, как пахнет морем? Оно должно быть где-то рядом.
В воздухе и впрямь ощущался солоноватый привкус. И равномерно шелестел наверняка не ветер. Я сказал:
— Когда поднимемся на дюны, видно будет дальше.
Снизу нам видны были только снежные вершины Кольцевых гор.
Бог. Всему даю имя.
Внезапно что-то басовито взвыло, словно неподалеку унылый великан заиграл на трубе. Шимпанзе дернулись, выпучили глаза, болтая и жестикулируя, сбились поближе к нам.
Милликан выглядел еще более испуганным, чем обезьяны, и сказал:
— Как, говоришь, назывались те трубящие чудовища?
— Паразауролоф [73] .
Спускаясь под уклон, мы быстро установили, что жизненные формы разных эпох располагались поясами, уходя все дальше во времени по мере погружения в туман. Без машинной технологии мы далеко не уйдем. Здесь, внизу, должно быть другое содержание кислорода в воздухе. А еще глубже, в архейской эре…
73
Паразауролоф— динозавр мелового периода. Предполагается, что его полый гребень позволял испускать громкое мычание.
Мы едва ли добрались до границы плейстоцена, впервые в жизни увидели мамонтов и прочих, а уже показались динозавры. Семьдесят шесть миллионов лет назад мир был населен большими подвижными животными. И ничто не мешало им прогуливаться вверх по склону.
Каково-то будет, когда эта смесь дойдет до кипения?
И что, черт возьми, станет со мной, если я погибну здесь?
Боги об этом почему-то ничего не сказали.
Милликан рассматривал свое копье.
— Против тираннозавра с него будет мало проку.
— Вовсе не будет.
Джонас поднялся на гребень дюны и вдруг бросился плашмя на землю.
— Боже!
Я вскарабкался к нему, подтянул за руку Мэриэнн и остановился, как только смог заглянуть за гребень.
Океан. Жирный, плоский океан тянулся так далеко, что казался нереальным. В нем виднелось что-то большое. Большое, как кит.
Мэриэнн
— О господи, ты посмотри! — указывая на широкий белый пляж, словно собранный из тысячи Вайкики.
Одно из мелких волосатых созданий оторвалось от еды, выпрямилось, зажав в одной руке устрицу, в другой — плоский камень. Раскрыло раковину и выело внутренность. Небрежно пнуло соседа и кивнуло на дюну. Стоявшее на коленях существо, самка, судя по обвислым волосатым грудям, обернулось и взглянуло на нас. Застыло.
Мэриэнн сказала:
— Это ведь умелый. [74]
Я кивнул, на миг пожалев, что здесь нет Поли и я не могу сказать, что они — вершина эволюции.
Бен Милликан, присевший на корточки рядом со мной, ухмыльнулся себе в бороду:
— Самое крутое приключение в моей жизни!
За полосой прибоя что-то выскочило из воды, по-дельфиньи описало дугу и скрылось. Показалось снова, стоя на хвосте и глядя, кажется, прямо на нас, издало почти членораздельный визг, похожий на крик обученного словам попугая.
74
Подразумевается человек умелый, одна из стадий развития первобытного человека.
— Он как будто знает, что мы здесь, и радуется, — шепнула Мэриэнн.
Милликан усмехнулся:
— Может, этот чертяка — Флиппер?
Еще ближе простонал паразауролоф, и, оглянувшись, я увидел в нескольких шагах от себя отчаянно перепуганного самца шимпанзе. Натянуто улыбнувшись, я припомнил все, что когда-то читал, и жестом пригласил его подойти.
Когда мы остановились на ночевку, на небе появилось одновременно шесть лун.
Возрождение.
Это даже не назвать второй попыткой, потому что первую мне испортили, не дав и начать в лживом старом мире.
С перевала в Кольцевых горах Земной пузырь выглядел нереальным, больше походил на импрессионистское полотно, чем на Гранд-Каньон или вид на юг с Килиманджаро. С любой вершины мир кажется запрокинутым, кренится чем дальше, тем круче. С южного края Гранд-Каньона облака над северным краем кажутся неправдоподобно скошенными кверху. Только не здесь.
Здесь была чаша тумана, чаша неизвестной величины, заполненная цветными, подернутыми дымкой ландшафтами: пестрыми — зелеными, золотыми, синими — кругами над бездной густого желтовато-белого тумана. Там, в самой глубине, был воздух, не пригодный ни для одного из животных фанерозоя. [75] Там лежал мир бактерий, которым принадлежала половина земной истории.
75
Фанерозой— эра «явной» жизни начиная с кембрия.
Их жизнь боги сочли не менее ценной, чем наша.
Мы проводили что-то вроде триангуляций, отмечая Кольцевые горы с разных точек пути, занося углы и азимуты на берестяные карты, пока обходили мир, день за днем, месяц за месяцем, год за годом, сперва медленно спускаясь в прошлое, потом поднимаясь к концу света.
Вы не жили, если не слышали вопля диметродона.
В какой-то момент мы прикинули, что долина должна иметь диаметр полмиллиона миль — плюс-мииус. Достаточно ли, чтобы вместить все, что когда-то было? Может, и достаточно. Трудно сказать.