Аполлион
Шрифт:
— То, что они сделали с тобой, было ужасно, — слезы наполнили ее глаза, сверкая, как кристаллы. — Я бы хотела — хотела это знать. Мне так жаль…
— Лаадан, серьезно, вы не должны извиняться. Я знаю, ты никогда не хотела, чтобы подобное случилось. И я думаю, ты даже не помнишь, кто это сделал. Все хорошо.
О, боги, я не хотела говорить о той ночи. Помимо того, что это заставило меня думать об охраннике, которого я убила, если бы я не начала выплевывать свои кишки, Сет и я сделали бы это, в конце концов, я не думаю, что смогу справиться
Я поставила мой кофе на маленький плетеный столик, когда мой желудок скрутило.
— Я хочу знать о моем отце.
В Лаадан произошли заметные изменения. Какой-то другой блеск появился в ее глазах. Она сделал еще один глоток, постукивая указательным пальцем по стеклу. Предвкушение убивало меня.
— Твой отец… невероятный человек Алекс. Прежде всего, ты должна это знать.
Я задержала вдох.
— Я знаю.
Я знала это, потому что он должен был быть таким, чтобы нарушить правила и полюбить мою мать.
— Эликсир на моего отца не подействовал, правда?
Лаадан мечтательно улыбнулась.
— Твой отец — Александр — ну, у него всегда была сильная воля, как у тебя. Эликсир оказывал на него свое действие, но никогда полностью не подавлял. Я не знаю, как он сопротивлялся этому с самого начала.
Я хлопнула в ладоши.
— Я думаю, я видела его однажды на лестнице, а затем в конце во время атаки. Он сражался…
— Ты видела его, — Ее взгляд переместился к окну за нами. Солнечные лучи раннего утра скользили по стеклу, украшенному морозом. — Он был в библиотеке в ту ночь, когда мы разговаривали о твоей матери и о нем.
Я замерла. Я знала, что кто-то был там. — Книги упали — это был он?
Она кивнула.
Как много раз я была рядом с ним — моим отцом — не зная об этом? Ураган разочарования поднялся во мне.
— И… и он знает, что я его дочь?
— Да, он знает, — она подняла свою свободную руку, мягко касаясь моего лица, рядом с синяком, который уже начал заживать. — Он узнал бы тебя везде. Ты похожа на свою мать.
Чувство печали усилилось, и я отстранилась.
— Тогда почему он не поговорил со мной?
Лаадан отвела глаза, опуская подбородок.
— Я пыталась поговорить с ним, Лаадан. На лестнице, но он только… смотрел на меня. А почему он не подошел ко мне в библиотеке? Я знаю, он не мог просто взять и объявить кто он, но почему… — Мое горло сжалось. — Почему он не хочет просто говорить со мной, в конце концов?
Она склонилась ко мне.
— О, дорогая, он хочет поговорить с тобой больше всего на свете, но это не так просто.
— Мне кажется, что это просто. Ты, вот, открываешь рот и говоришь. — Я приложила усилия, чтобы остаться сидеть. Он слышал о моих выходках? Боги, слухи о моих проблемах с властями распространялись вдоль и поперёк. Был ли он смущен как обученный страж? Хуже, если как отец? — Я просто не понимаю.
Она вздохнула.
— Он был рядом с тобой часто, когда ты была там, но ты не знала об этом, потому что это было опасно
Мой разговор с Сетом всплыл в моей голове. Один был уже здесь. Гнев вспыхнул быстро и разжег огонь во мне. Маркус… Маркус знал, и теперь, когда все открылось, нам нужно было поговорить.
— Что я сказала тебе той ночью в библиотеке? Он будет годиться тобой, из-за того, кем ты стала, не из-за того, кем ты станешь. — Она сжала мой кулак сильным захватом.
— Это правда. С тех пор как ты вернулась в Ковенант прошлым летом, я делала все, чтобы удержать его от свидания с тобой. Твоя мать… она не знала, что случилось с ним, и Александр хотел, чтобы так и было. Смерть была легче, чем правда.
Я сморгнула внезапные слезы и хотела освободить мою руку, но, как всегда, Лаадан меня успокоила.
— Все обстоит намного сложнее, чем ты думаешь, Алекс. Он не мог поговорить с тобой.
Покачав головой, я попыталась и не смогла понять. Я думала, что отец должен был сделать что-нибудь, чтобы поговорить с дочерью хотя бы раз.
Лаадан сжала мои руки и отпустила.
— Мастера всегда подозревали, что твой отец другой, и что, возможно, он оказывает влияние на других слуг. Они обращались с ним довольно жестоко. Он не может говорить с тобой, Алекс. Они отрезали ему половину языка.
Я не верила в то, что она сказала. Я неправильно услышала. Не было других вариантов.
— Нет. Я видела, как он разговаривал с другим слугой в столовой.
Она грустно покачала головой.
— В любом случае, ты видела, как слуга разговаривал с ним.
Стараясь вспомнить утро, после того как я оплошала с напитком, более четко, я попыталась представить своего отца с молодым слугой. Все выглядело напряженным, в основном я видела его спину. Я предположила, что он говорил по реакции другого слуги.
Мне казалось, что он говорил.
Вскочив на ноги, я услышала вздох удивления Лаадан. Даже я была немного шокирована тем, как быстро я двигалась. Метки Аполлиона появились на моей коже и начали покалывать, скользя в разных направлениях. Она не могла их видеть, но врожденное чувство заставило ее отодвинуться.
— Они отрезали ему язык? — Сила росла под моей кожей.
— Да.
Вот оно. Я собиралась уничтожить Совет и каждого свихнувшегося Мастера на этой планете. Плохие опасные мысли, но боги, как они могли сделать такое?
— Чему я удивляюсь? — сказала я громко и безумно засмеялась.
— Чему я удивляюсь, Лаадан?
Ответа не было.
Отвернувшись, я изо всех сил старалась контролировать ярость. Я уже могла слышать, как хлопают ветви снаружи дома. Зная, как мне везет, я, вероятно, могла бы вызвать землетрясение. Управлять элементами было легко, но как я узнала, после Пробуждения мои эмоции делали их жестокими и непредсказуемыми.