Аполлион
Шрифт:
— Ты уже поговорил с Дионисом?
Аполлон облокотился на бампер.
— Да. Он в деле, как мы и говорили.
— Ты веришь, что Дионис не тот, кто стоит за всем этим?
Я подавила еще один зевок.
— И что он не лжет нам?
— Диониса мало интересует война и у него нет мотива задумывать нечто такое.
— Когда он даст нам знать? — спросил Айден.
— Он даст информацию к концу дня.
Аполлон сверкнул глубокими синими глазами.
— Сейчас почти утро.
Айден посмотрел на меня сверху вниз.
— Пошли.
Я отстранилась, глядя на Аполлона.
— Я буду через несколько секунд. Я хочу поговорить с Аполлоном.
Он колебался, глядя на меня вопросительным взглядом. Мне не нравилось держать Айдена в неведении об этом, но другого способа не было, если Айден узнает, он остановит все и мир покатиться в дерьмо.
— Все хорошо, — я улыбнулась.
— Я сейчас приду.
Айден посмотрел на Аполлона и глубоко вздохнул.
— Хорошо. Я пойду… разбужу Дикона или ещё что-нибудь.
— Уверена, он оценит это, — сказала я.
Он коротко улыбнулся.
— Точно.
После стука закрывающейся за Айденом двери, я посмотрела на Аполлона и почувствовала, что маска, которую я носила, спала.
Наши глаза встретились, и Аполлон вздохнул.
— Александрия…
— Я знаю, ты что-то скрываешь от меня. Вероятно, есть большая причина, почему ты и все вы сохраняете мне жизнь, когда намного легче было бы просто убить меня. Это решило бы проблему с Сетом, итак, я не понимаю, почему вы рискуете.
Казалось, он не знал, что сказать. Отлично — я лишила Бога дара речи. Одно очко в мою пользу. Я собиралась перейти ко второму пункту.
— Тебе нужен Убийца Богов.
Наступила долгая пауза.
— Мы должны помешать произойти этому снова.
— Тебе нужно, чтобы я убила Бога, ответственного за это.
Гнев рос внутри меня, но это было больно, и этот гнойник рос с тех пор, как мы покинули Подземный мир. Я не знала почему. Аполлон мог быть моим кровным предком, но он был Богом, а им чуждо сострадание, они как кучка социопатов, но все равно было очень больно.
Это очень ранило.
Потому что, в конце концов, я была и львом, и овечкой, я бы зарезала, а затем на убой. Аполлон не сказал этого, но я видела, что он не сказал.
— Мы не можем рисковать, или наступят новые разрушения, Александрия. Тысячи невиновных людей умерли, и может быть еще больше. И даже если мы остановим Первого, это случится снова.
Он положил руку мне на плечо, она была тяжелая.
— Мы не можем убивать друг друга. Нам нужен тот, кто может убить нас. Нам нужен Убийца Богов — нам нужна ты.
Я смотрела на него ошеломленно.
— Ты не хочешь, чтобы я убила Сета, итак.
Он
— Большую часть времени я хочу этого, но ты должна забрать его силу, и он должен быть жив для этого, мне нужно, чтобы ты была в состоянии его победить и забрать силу себе.
Мои руки сжались в кулаки, мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не схватить его за его золотые локоны и не вырвать их.
— Все это время ты лгал мне.
— Нет, я не лгал.
Он даже не моргнул.
— Чушь! Ты говорил мне перед Пробуждением, что хочешь, чтобы я убила Сета. Ты знаешь, за виноградной содовой и тортом Человек-паук.
— Я хотел, чтобы ты убила Сета, но это не все, что мне нужно.
Моя челюсть упала.
— Это даже не логично!
— Я не знал точно, что есть способ забрать у него силу, — сказал он спокойно.
— У меня были подозрения. Также думала и моя сестра, но мы не были уверены. В любом случае, нельзя позволить ему забрать твою силу. Если ты не сможешь победить его, тогда ты будешь должна убить его.
Аполлон это так запросто сказал, будто просил меня сходить в магазин и купить Хрустящие Читос, а если их не будет в наличии, то взять Читос Воздушные. Безумно.
— Я не хочу, чтобы все заканчивалось так, как ты опасаешься, но это единственное, что я могу сделать, чтобы остановить других.
— Да, после того как я достану этого Бога — если мы выясним, кто это — велика вероятность того, что Боги повернуться против меня, так, как я угроза. И я уверена, что у них есть нужные члены Совета, верно? Если, даже, я ничего не сделаю, они будут судить меня за преступления, которые я не совершала.
Снова была долгая чертова пауза, и затем он сказал.
— Все умирают, но, в конце концов, важно за что умереть, Александрия.
Боги, часть меня — огромная часть меня — хотела ударить Аполлона по яйцам, но я сдержалась. Как бы мне не хотелось, я сдержалась. Возможно, поэтому я не кинулась на него. Потеря одной, может двух жизней стоит спасения миллиардов. Я могла понять, что, если быть полностью беспристрастным, я, возможно, поддержала бы это.
Но это была я.
Это могу быть я.
Слишком много надо было проглотить. Что-то мешало даже начать, я чувствовала себя слишком эгоистично, но это надо было сделать.
Боги, я еще недостаточно взрослая, чтобы принимать такие решения.
Было так тихо, что казалось, легкий ветер колыхал ветки слишком громко. Если бы не мое божественное чувство распознавания, я бы подумала, что он ушел. Но он все еще был там, ожидая.
— Другого способа нет? — спросила я.
Он не ответил, и я решила, что молчание — знак согласия.