Аполлоша
Шрифт:
– Да нет, рублей, конечно. Но все равно, не кисло, согласись? И больше бы взял. Но где-то с полгода назад, как выигрывать стал, счет ополовинил. Уменьшил стартовою сумму.
– Странно… – Бося опрокинул рюмку и дожевал последний кусок, изумленно взирая на «мамочку». Та же быстро забыла обо всем и потекла, осознав, что ужин съеден и скоро, очень скоро железные клешни сомкнутся вокруг ее талии и горячий поршень начнет свою умопомрачительную работу.
Через два часа из полуобморока, из блаженного небытия Ингу вывел тихий, ласково-настойчивый голос Никиты:
– Ты вот что, мамочка, ты адресочек-то узнай игрока этого. Надо бы познакомиться с человеком, перенять опыт…
– Я не могу, не имею права, – безвольно прошептала
– Можешь, мамочка, можешь! Я ведь для тебя все могу.
Она мгновенно завелась, и последнее, о чем в состоянии была подумать, сдаваясь тиранической похоти: «Господи, до чего дошла – в рабство попала…»
Конец марта выдался теплым, а первой приметой скорой весны вот уже несколько лет было для Инги до предела обостряющееся, совершенно уже нестерпимое сексуальное сумасшествие.
Глава двадцать третья. Пир победителей
Первого апреля 2008 года, в национальный день смеха, выпавший на вторник, они собрались в квартире Игната не смеха ради, а по случаю преодоления круглого «рубежа». Биржевой сессией решили пожертвовать. Четыре текущих остатка на четырех брокерских счетах «концессионеров» в сумме составили тридцать один миллион рублей. Позади был изнуряющий марафон – сотни часов бдения у компьютеров. Впереди – и вовсе ослепляющие перспективы.
Днем раньше Любовь Андреевна, с благословения своих партнеров по бизнесу и сексу, сняла со своего брокерского счета честно заработанные десять процентов, то есть миллион, оставив девять с хвостиком для дальнейшей игры. Игнат из соображений безопасности сопроводил ее до дверей ее брокерской конторы, а потом в сберкассу, где она открыла почти на всю сумму несусветный для себя депозит – только ей принадлежащий. Ту же операцию проделал Костик – Утист под заботливым присмотром Гоши, но сумма была чуть скромнее: семьсот тысяч.
Утист говорил мало, редко улыбался, и к этому Гоша привык. Но глаза в тот день были как никогда живыми, подвижными и влажно блестели, выдавая несвойственное ему приподнято-возбужденное состояние.
Игнат и Гоша тоже сняли понемногу на праздник и на текущие расходы. Накупили вкуснятины и выпивки, Любаша сделала стол, нажарила мяса.
Игнат, накативший грамм двести в качестве аперитива, говорил тост, впавши в военную терминологию:
– Товарищи, боевые друзья, коллеги! В этот радостный день наш маленький дружный отряд празднует завершение первого этапа операции под условным названием… – Тут Игнат замялся, и Гоше как более продвинутому по части художественного слова, пришлось ассистировать: – …«Король рынка».
Игнат с одобрением глянул на друга, но подправил:
«Покорители рынка». Затем продолжил:
– Судьба подарила нам уникальный шанс заработать на бирже в условиях рыночной экономики большие деньги. Не скрою: ваши доходы, Любаша и Костик, скромнее наших с Георгием Арнольдовичем. Но мы – отцы-основатели фирмы, знаем главный секрет и, естественно, должны получать больше. Мы выбрали вас, потому что вы люди родные, скромные и не станете испытывать к нам черной зависти. Вы не знаете, как мы это делаем. И от этого только польза. Как известно, меньше знаешь – крепче сон. Конечно, вам любопытно. Но правильно делаете, что не задаете лишних вопросов, держите все в тайне и доверяете нам. Мы вас не обидим. Только что смогли в этом убедиться. Спасибо за добросовестную службу. Я горжусь вами. Поработаем еще три-четыре месяца, даю слово, что каждый из вас получит еще по миллиону рублей. Да здравствует Горбачев, отменивший в России коммунизм! Пусть процветает частная собственность и свобода рыночной жизни, когда каждый при желании может стать богатым и счастливым! (Игната, как когда-то Остапа, несло, но Гоша не стал встревать, понимая, что друг в эйфории.)
Они выпили
Пьяный Гоша трезво оценил свои сексуальные возможности и вскоре тоже, сославшись на усталость, ушел-уполз, сопровождаемый упреками в бессовестности и хилости, по каковой причине срывал естественное завершение праздника.
Пара все же дошла до финальной мизансцены, но сыграла торопливо и халтурно – Игнатий Васильевич был никакой.
Утром Любаша аккуратно перебралась через сопящего друга, наскоро приняла душ, оделась. Любопытство и что-то еще, чему не могла найти объяснение, пересилили всегдашнюю ее порядочность и интеллигентный самоконтроль. Убедилась, что Игнат по-прежнему дрыхнет, тихонько достала из сумочки компактный фотоаппарат. Бронзовый герой никуда не делся. Только теперь ей пришло в голову, что статуэтка может быть очень древней. Догадка почему-то взволновала, но объяснить этого себе не смогла.
Любовь Андреевна Алтунина дважды с разных ракурсов запечатлела странную находку в недрах шкафа с помощью вспышки. Потом уехала к себе. До конца недели «ковала железо» у компьютера. Субботу и воскресенье провела дома, за чтением женского детектива сверхпопулярной писательницы Пелагеи Пунцовой – более бездумного и бессмысленного занятия Любаша не могла себе и вообразить, именно поэтому порой и прибегала к такому виду терапии. Сейчас как раз то, что требовалось. Она хотела полностью расслабиться. Но полностью не получилось. Чтению назойливо мешал бронзовый мальчик в Игнатовом шкафу.
Глава двадцать четвертая. Опять исчез
С первоапрельской торжественной пьянки по 30 апреля включительно они продолжили азартно делать деньги. К 1 мая, когда, уже по традиции, у Игната накрыли очередную «поляну», счета главных «концессионеров» пополнились в сумме еще на 15 миллионов рублей. Оно и понятно: больше ставишь – больше получаешь. Итого, 46 лимонов.
Все прошло замечательно, включая сексуальные утехи, в которых Гоша полноценно и с успехом принял участие, – на этот раз он был в форме и в азарте. Ушел к себе приблизительно в час двадцать. Но еще до приезда Костика и Любаши, зайдя в полдень к Игнату с купленными на вечер продуктами, Георгий Арнольдович предупредил.
– Слушай, я с завтрашнего дня и по четвертое включительно буду занят. Хочу кое-что пописать, а то совсем рука отвыкла и мозги цифрами обросли, как соляными наростами.
– Что ты писать собрался? С ума, что ли, сошел? Сценарий копеечный? Гошка, идиот, ты же мультимиллионер, на хрена тебе?!
– Отстань, не твое дело! Хочу и пишу! Все равно биржа откроется только в понедельник, темп не теряем, а ты отдохни, займись чем-нибудь своим. И не вздумай пьянствовать, я тебя умоляю. Наведи порядок в квартире, посмотри телевизор, почитай, наконец, что-нибудь стоящее – ты же раньше так любил читать. Отвлеки мозги, остуди глаза, отдохни. И не дергай меня эти три дня, понял? Дай покой, Игнат, я тебе прошу! Вот, кстати, можешь Любашу поразвлечь, в кино с ней сходи, в театр, на выставку.