Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези
Шрифт:
– СМИ обычно называют шахидов-самоубийц психопатами, но с позиции социальной психологии, большинство из таких шахидов - адекватны.
– Адекватны чему, док? – спросила Квитти.
– Адекватны социуму, в котором они выросли, - пояснил Хелсинг.
– Ну, - отозвался аббат Тореро, - так их мусульманский социум, это психопатология.
– Точно!
– поддержал Хирам, - Вот хотя бы их отношение к женщинам. Извращенцы.
– Не все так просто, - произнес Хелсинг, - попробуйте-ка объяснить феномен шахидов неофитов из
– Это когда было?
– спросила Ралинэ.
– В 2010-х, - ответил Тореро, и добавил, - такая тема. Живет парень в Британии или во Франции, работает в супермаркете или фастфуде, перекладывает пакеты туда-сюда, не напрягается, и получает больше тысячи баксов в месяц, плюс социальный пакет...
Тут встряла Квитти:
– Прикинь, Тореро: в Западной Европе на тысячу долларов не разгуляешься.
– Ну, - ответил он, - никто не мешает делать карьеру, учиться чему-то, за что платят. А вместо этого, парень принимает ислам, затем полгода ходит в мечеть, учит молитвы и краткий курс подрывника, затем получает благословение муллы, набивает сумку-пояс взрывчаткой и гвоздями, идет в супермаркет в пиковый час, и взрывается. Game over.
Возникла пауза, после которой отреагировал Хелсинг.
– А разумный вариант жизнеустройства за этого парня, какой, по-твоему?
– Ну, я же говорил: там можно учиться чему-то, за что платят. В любой точке Западной Европы, за два-три года можно снизу подняться вдвое по деньгам, если соображать.
– Так, Тореро. Допустим, этот парень поднялся вдвое по деньгам, и что дальше?
– Ну, можно через пять лет подняться еще вдвое. Четыре тысячи в месяц, это неплохо.
– Так, и что дальше?
– Дальше сложнее, - произнес Тореро, - чтобы там много получать, надо, как говорят: родиться с серебряной ложкой во рту. Ну, в семье, которая тебя продвинет.
– Иначе говоря, - интерпретировал лидер эко-растаманов, - в Европе тот, кто родом из социальных низов, и без особых талантов, даже крутясь, как белка в колесе, не может подняться до комфортного жизненного стандарта среднего класса.
Аббат Тореро подумал, и согласился:
– Да, типа того.
– Типа того, - эхом отозвался Хелсинг, - поэтому, у многих молодых жителей там нет готовности крутиться, как белка. Все равно, не достигнешь многого. Они остаются на постоянной неквалифицированной или эпизодической работе с малым доходом, и без шансов на будущее. Это особый социальный слой, называемый: прекариат.
– Прекариат? – переспросила Ралинэ, - Может, пролетариат?
– О, юнга! Заметно, что ты осваиваешь классику марксизма!
– Ну? Так и что?
– Лучше аббат расскажет, - ответил Хелсинг, - он соображает в транс-марксизме.
После некоторой паузы,
– ОК. По ходу, Ралинэ, ты почти права. Прекариат - тот же пролетариат, но в условиях деградации капитализма до бюролизма и начала Великой Рецессии. Пролетариат был классом, продающим свою рабочую силу для производства всех материальных благ. В классическом капитализме, массовый пролетариат был необходим, и его положение в системе было стабильным. Но при НТР, потребность в живом труде на материальном производстве снизилась в несколько раз. И пролетариат с его товаром «рабочая сила» оказался вытолкнут в сферу факультативных услуг.
– Факультативная сфера? – переспросила 12-летнняя воспитанница.
– Да. Это сфера тех услуг, без которых система может легко обойтись. В Меганезии не увидишь такого. Иная система. Но в Паго-Паго Сити это можно увидеть, например, в супермаркете C-and-C: такой парень расставляет товары на полках по плану-картинке. Называется: мерчендайзер. Или в фастфуде Subbay: такая девчонка на входе.
– А! Такая смешная, которая улыбается, и говорит что-то типа: мы вам рады. E-oe?
– E-o, - подтвердил аббат, - называется: хостесс.
– А… На фиг они нужны?
– Ну, чтобы бороться с антифицитом. Это мы будем проходить по транс-марксизму. В общем, масса работников сферы факультативных услуг требуются при бюролизме для маскировки ненужности массового живого труда в новой экономике Первого мира.
Возможно, аббат Тореро добавил бы что-то еще, но тут Хирам поинтересовался:
– А что насчет абстрактного европейца, который принял ислам и пошел взрываться?
– Про него док Хелсинг собирался объяснить, - заметил Тореро.
– Да, - подтвердил Хелсинг, - поэтому я заговорил о прекариате, как классе. Как верно говорил аббат, у пролетариев было ясное место в системе. Без них капиталистическая экономика не могла производить товары. Пролетарии могли угрожать забастовкой, но главное: у них была объективная мера социального достоинства. А у прекария ничего подобного нет. Он факультативен, не нужен, и если он бросит работу, то с обществом ничего не случится. Так что прекариат урезан не только материально, но и социально.
– Пуф!
– фыркнул Хирам, - Чепуха! Хиппи там в Европе еще сильнее урезаны, однако, социального достоинства у них на порядок больше, чем у всяких клерков.
– Пуф!
– пародийно фыркнул Хелсинг, - Включи интеллект! Хиппи - нонконформисты, достоинство которых не зависит от ценностей социума. А прекариат - конформисты с несамостоятельным мышлением. Это декоративные овощи, которые высаживаются на грядках при финансовом подъеме, и выдергиваются при спаде. У прекария нет шансов реализации в социальной шкале ценностей, и нет воли, чтобы, как хиппи, создать свою ценностную шкалу. Прекарий – осознанное ничтожество и это давит на его психику.