Апостол: Творец Апокрифов
Шрифт:
— Мажорным фламинго, — закончил я за него.
— Ты же… — хотел сказать Лепрекон, но мой суровый взгляд, заставил его вернуться к стакану.
Я начал читать следующее письмо. На этот раз молча.
Шапку письма украшали традиционные любезности, но дальше текст становился более неформальным. Первая строка гласила: «Тебе скоро исполнится шестнадцать…»
Действительно, вот уже почти шестнадцать лет я живу в новом мире. Хотя первая жизнь стёрлась из моей памяти, я всё же помню, что это моё второе рождение. В первый год жизни я
«Следующие три месяца ты всё ещё находишься под опекой семьи…» — прочитал я дальше.
Да, я родился с золотой ложкой. Голубая кровь и успех в карьере. Про кровь в этом мире фраза является не говорящей, а реальной. Сколько не пытался найти этому объяснения, только натыкался на теологические заявления.
Моя жизнь обещала быть прекрасной, но одно моё действие повлекло за собой ряд событий. В конце концов я здесь. В грязном павильоне, но в кругу верных друзей.
— Хорошо, — сказал я, дочитав письмо. — Через три дня мы будем в столице.
Товарищи удивлённо посмотрели на меня, но промолчали. Настолько злым было выражение моего лица.
— Великолепно, — кивнул Альберт. — Тогда я немедленно откланяюсь.
Стоило только Бауэру покинуть павильон, как товарищи накинулись на меня с возмущениями. Но сколько они бы не приводили аргументов, я сухо вставлял: «нет». Объяснять и разжевывать всё не было желания. Внутри меня переполнял гнев, который периодически сменялся на уверенность в правильном решении. Иного выбора, как принять приглашение, не имелось. Во всех ключах вариант для нас выгоден, но для меня…для меня он скорее кабала какая-то. Да и товарищи прекрасно понимали, что лучше волочить скромное существование, чем мериться нарядами и манерами с аристократами. " Тьфу! Голубятина одна! " — вечное ворчание Саныча под нос при встрече с аристократами. Эгоистичное решение с моей стороны. Но что было бы если я отказал? Не думаю, что нас оставили в покое. Даже представить боюсь, на что они пошли бы…
* * *
Наступил день отъезда. Мы впятером сели в машину Саныча и отправились в путь. До столицы ехать было часов восемь, а от недовольства моей команды некуда было деться. В конце концов пришлось объяснить им причину моего решения.
— Ладно, — вздохнул я, заметив очередной раз унылые лица на заднем сиденье. — Говорю один раз. Перебьёте — закроем тему навсегда.
Я сразу же привлёк всеобщее внимание. Даже Саныч иногда отрывал взгляд от дороги, что было для него неприемлемо.
— Мой старший брат женится, и это означает, что он становится на шаг ближе к тому, чтобы возглавить семью. Меня пригласили на его свадьбу. Точнее, меня заставили прийти. Поскольку я ещё несовершеннолетний, я должен подчиниться воле семьи.
Тяжелые вздохи наполнили машину. Гнетущая
— По их мнению, — продолжил я, — я позорю их честное имя. Поэтому меня повысят до гвардейского офицера. Вы — моя команда, поэтому вас тоже повысят.
— И как это связано? — спросил Саныч.
— Во время церемонии будет много важных гостей. И конечно же, будет представлен весь состав семьи. Не упомянуть меня они не могут, ведь все знают о моём существовании. Если они скажут, что я просто обычный лидер группы, все будут смеяться над ними.
— А тебе не всё равно? — спросил Пеппи.
— Тебе же ясно сказали, что он не может отказаться, — рявкнул Саныч. — Ты вообще слушаешь?
— Да, — уныло продолжил я, — плюс — это новые возможности для нас. Мы сможем позволить себе хороший дом для нашей группы, машину…
— Чем тебе моя ласточка не нравится? — возмутился Саныч. — А, дармоед? Это, конечно, ты ловко придумал. А мы что? Ты представь знатные лица. А что они будут говорить? Сборище пьяниц в гвардии. Какой позор для наших знамён. Мой маникюр потерял свою красоту. Я что им ровня? Тьфу! А если увидят Пеппи?
Мы все вместе посмеялись, кроме Пеппи. Он сделал вид, что ничего не понял.
— Потому и удивлён, — согласился с товарищем, — Император согласился. Но почему? Он должен был ознакомиться с нашими личностями. Сомневаюсь, что мы подходим для этой роли. Белые контракты получают только знатные личности.
— И носители тео-ши, — возмутился Хромой. — С тобой всё гладко. А мы? Мне всё это не нравится. Посмешище мирового уровня.
— Серёга, — серьёзно сказал Саныч, — мне кажется, здесь попахивает тёмным контрактом. Ты об этом думал?
— Угу, — согласился я, — я его помню ещё с детства. Даже не знаю. Мы, конечно, ненавидели друг друга, но, чтобы он…
— За свою карьеру я многое видел, сынок, — сказал Саныч. — Дети заказывали родителей. Даже младенцев. И, поверь, твоя семья очень любила пользоваться нашими услугами. Будь осторожен. Если почувствуешь опасность, лучше залечь на дно. Мы о себе позаботимся.
— Надеюсь, это не понадобится, — уныло ответил, глядя в окно.
— Как и мы, — вздохнул Саныч. — Как и мы.
Мы прибыли поздним вечером. Однако город, напротив, только начинал оживать. Денег у нас было немного, поэтому мы сняли скромные комнаты. К сожалению, столица есть столица: за них пришлось заплатить столько же, сколько за роскошный номер в нашем городе.
— Я надеюсь, нам возместят расходы, — фыркнул Хромой.
— Я уточню, — ответил другу. — Вы отдыхайте и ведите себя прилично. Я разберусь со всеми делами, а потом уже займёмся волокитой.
— Крепись, — Лепрекон попытался похлопать меня по плечу, но достал только до локтя, — Мы с тобой.