Апостолы судьбы
Шрифт:
— Вот такие дела. Пришел к вам.
Ирина собрала все свои силы, чтобы сосредоточиться, но смуглое лицо с белыми волосами вдруг закружилось вокруг нее. Она вцепилась в край стола и сдавленно проговорила:
— Извините, мне нехорошо.
— Что? — недоуменно спросил посетитель. — Это у вас такая система? Я заплатил за прием вашему секретарю. И узнал лишь о том, что вам нехорошо. Какое незатейливое мошенничество.
— Если хотите, деньги вам вернут, — тихо сказала Ирина. — Но не уходите. Мы сейчас попробуем поработать. Садитесь.
Глубокие зеленые глаза поймали взгляд светло-карих,
— Ваша проблема в прошлом, — проговорила Ирина. — Ваша работа была связана с засекреченной информацией.
— Да, — потрясенно ответил посетитель. — Я был агентом разведки в одной из стран… много лет тому назад.
— Вас мучают обида и недоумение. Вы считаете, что вас предали. Расскажите об этом, пожалуйста.
— Понимаете, поступил донос на меня руководству нашего ведомства. О том, что я сотрудничаю еще с одной разведкой.
— Это правда?
— В определенной степени. Дело в том, что это достаточно распространенный способ сбить с толку слежку, закрепиться, расширить свои возможности. Но попадаться на этом нельзя. Даже не так. Нельзя допустить именно доноса. Поскольку негласное сотрудничество не вызывает официального протеста. Ну, а если попался, то, как говорится, огреби по всей строгости.
— Вам до сих пор трудно смириться с провалом, пережитым унижением?
— Нет, дело в другом, хотя пройти пришлось через такое, о чем говорить не просто тяжело, а невозможно. Дело в том, кто написал донос. Полной информацией обладал лишь один человек — мой лучший друг. Поэтому для меня все годы сомнений в его вине не было. Но вчера я узнал, что Валентин умер. Мы не общались с ним больше тридцати лет. Его вдова позвонила мне и попросила прийти на похороны. Говорит, Валентин перед смертью просил передать мне, что он ни в чем не виноват. И мне стало страшно: а вдруг я действительно ошибся?
— Вы принесли фотографию друга?
— Да, только она у меня очень старая и, к сожалению, групповая. Мы здесь все молодые. Я, он, наши жены.
— Ничего. Давайте.
Ирина пристально посмотрела на пожелтевший черно-белый снимок. Хорошие молодые лица.
Открытые, смелые, умные. Она прикрыла глаза. Увидела холодный длинный коридор, деревянную дверь, строго обставленный кабинет, письменный стол, лист бумаги с текстом, отпечатанным на старой пишущей машинке.
— Игорь Иванович, — обратилась Ирина к посетителю. — У вас сохранилась пишущая машинка «Эрика»?
— Да, сейчас у меня есть компьютер, все собираюсь написать о своей жизни, что-то вроде мемуаров. Но все пишущие машинки храню. Я их воспринимаю не как коллекцию, а как круг друзей, которые были со мной в разные периоды жизни. С каждой связано что-то важное. «Эрика» — моя первая машинка.
— Это хорошо, что все сохранилось. Игорь Иванович, вам нужно пойти на похороны друга и попросить у него прощения. Не он написал тот донос.
— Вы можете сказать, кто это сделал?
— Мне кажется, вам не стоит загружать себя новой информацией. Вы же понимаете, что она не облегчит вашу жизнь.
— Стоит. Если вы не блефуете, не просто успокаиваете меня, как глубокого старика на пороге смерти, то назовите мне
— Хорошо. Вы не просто поверите. Вы сможете меня проверить. На вас донесла ваша жена.
Вот эта симпатичная молодая женщина, которая сейчас, конечно, уже старуха. Она узнала о вашем романе с другой молодой женщиной — вот этой, которая, как вы сказали, и является вдовой вашего друга.
— Я не верю. Зачем? Моя жена всю жизнь со мной рядом, она переживала за меня, она… Нет, этого просто не может быть.
— А вы спросите у нее. Только начните с того, что вам удалось добыть тот донос и отдать его на экспертизу. Скажите, что передали на экспертизу также текст, отпечатанный на вашей «Эрике». И получили ответ, что оба документа напечатаны на одной машинке. Можете даже назвать только вам известные дефекты своей «Эрики». Поскольку это сделали не вы, значит, она.
— Но…
— На самом деле экспертиза не понадобится. Ваша жена признается. Ей тоже тяжело с этим умирать. Она совершила этот поступок из-за любви. Она верно рассчитала, что только так сможет навеки разлучить вас с другом и, главное, его женой. Мой совет: простите ее сразу. Попросите прощения за то, что ей пришлось всю жизнь страдать, не имея возможности поделиться с вами. И поставьте, наконец, на этой истории крест. Пора беречь друг друга.
— Я уже простил. Боже, какая боль.
Когда посетитель вышел, Ирина прижала руку к левой стороне груди. Да, боль. Снаряды падают рядом. Она подняла трубку телефона.
— Вера, приглашай господ сыщиков.
Катя, услышав, как у забора остановилась машина, выбежала на крыльцо.
— Константин Николаевич, Дина, Топик! Господи боже мой, какие гости! Прямо праздник. А это что за чернобурка с вами? Наверное, тот щенок, о котором Дина говорила? Чарли. Ой, как он на меня посмотрел. Как будто представился: «Я Чарли. Я хороший».
— Хороший — не то слово, — Дина обняла Катю. — Он обычный гений. Скажи, мы тебе не помешали? Ты не отдыхала? Здесь так тихо и здорово.
— Хижина старого русского, — извиняющимся голосом сказал Константин Николаевич. — Места мало, а поводов для аварийных ситуаций много.
— Вот это и прекрасно, — воодушевленно заявила Дина. — Старый домик настоящего интеллигента. А с аварийными ситуациями мы справимся. Вы теперь от нас не избавитесь. Вы нам понравились.
— А уж как он понравился мне! — улыбнулась Катя. — Я сразу поняла, что именно здесь вернусь к себе. Что касается моего отдыха, так мне именно вас и не хватало. Ты не поверишь, полчаса назад я затеяла печь оладьи. Знаешь, такие толстые, пышные, которые тебе есть нельзя.
— Какая прелесть. Я от них оторваться не могу, — призналась Дина. — Меня можно оттащить, только привязав к трактору.
— Вот и хорошо, — сказал Константин Николаевич. — Трактора у нас нет, а хороший чай, клубнику и варенье мы привезли. Праздник получается.
Вскоре все сидели как дружное семейство за большим круглым столом, покрытым кремовой кружевной скатертью. Катя посмотрела на двух собак, которые устроились каждая на своем стуле и ели оладьи со сметаной, порезанные на кусочки, из тарелок от старинного сервиза.