Апозиопезис
Шрифт:
Генриетта кивнула. Одним словом: ее отпуск только что закончился. А она так радовалась ссылке в Варшаву, говоря по правде, сама ее просила. Как тогда надоел ей мундир, войны, сражения, кровь и насилие. Ей хотелось покоя, она мечтала жить как обычная женщина. Хотя бы немножко, хотя бы несколько месяцев: работать в канцелярии, помогать бедным, читать книжки, заботиться о ближних. Быть может, встретить какого-то красивого мужчинку. Ну ладно, пускай уже и не такого красивого, но джентльмена, с которым они нашли бы общий язык, родство душ. Вдруг перед ее глазами встал инженер Данил Довнар. Как жаль, что их роман не успел развернуться. А теперь уже поздно. Пора возвращаться на действительную службу.
— Фроляйн, вам
— Да, здесь весьма симпатично. Хотя пригодилась бы приличная канализация и больше заботы о…
— Какая еще канализация, — фыркнул Берг. — Во времена моей молодости в городах никаких каналов не было, но люди как-то жили. О чем это я, того-сего… Ага! Я со своей женой Варшаву очень даже люблю. После подавления восстания я себе пообещал, что превращу ее в самый веселый город Империи. А что, просто я очень даже добрый человек. Я дал ей много чего, разрешил свободно развиваться промышленности и ремеслам, вернул университет, заботился о театрах и искусствах. Город разрастается, горожане богатеют. Но если поляки вновь начнут устраивать заговоры против Его Величества, мое терпение лопнет. Я подавил уже два бунта, каждый последующий с большей суровостью и кровью… Третьего ждать не стану… Если ситуация быстро не выяснится и виновные не будут задержаны, я начну действовать более решительно. И все это вовсе не закончится расстрелами на площадях и виселицами на склоне Цитадели. Я выведу на улицу боевых големов, натравлю на город сотни пьяных в стельку казаков на механических лошадях. И тогда от Варшавы камня на камне не останется. Так что, если фроляйн дарит сей город теплыми чувствами и желает видеть его пульсирующим жизнью — фроляйн обязана приложить все усилия и старания.
— Я в вашем распоряжении, ваше превосходительство! — Генриетта вскочила со стула и встала по стойке смирно. Она даже не забыла щелкнуть каблуками, хотя в легких башмачках их тонкой кожи это было и нелегко.
Старец вновь усмехнулся и довольно погладил усы.
— Вскоре город с кратким визитом посетит еще один австрийский дипломат, — сообщил он. — Этот, в свою очередь, находится по пути из Петербурга в Вену, в Варшаве он собирается провести несколько дней. Это посол, которого должен был заменить барон фон Лангенау. Если у этого хоть волосок спадет с головы, я за себя не ручаюсь. Фроляйн присоединится к следственной группе, которая обязана решить дело еще до того, как австриец доберется до Варшавы. Все подробности определите с офицером, ведущим…
Слова графа перебил робкий стук в двери. В комнату сунулась голова юного офицера лейб-гвардии в фуражке с желтым околышем [23] . Берг вопросительно поднял брови.
— У входа во дворец некий господин устроил скандал. Он утверждает, что пришел за панной фон Кирххайм, и что не уйдет пока ее не освободят. Я бы не стал морочить голову вашему превосходительству, но этот тип — мехаборг типа мертвяк. То есть, сшит из мертвецов, выглядит неким коллекционерским экземпляром. На всякий случай я приказал его задержать.
23
То есть, то был казачий офицер. — Прим. перевод.
— Если поляк — так сразу палкой по лбу и передать кладбищенским на разборку, — махнул граф рукой. — Хотя, того-сего, погоди-ка, вьюнош! А откуда он знал, что фроляйн во дворце?
— Это мой знакомый, отпустите его, пожалуйста, — Генриетта положила руку на грудь в драматическом жесте, который подсмотрела вчера в Опере. — Лицо, которому можно доверять, инженер с множеством необычных умственных способностей. Он пригодится в следствии, разрешите мне его завербовать. Да, я забыла прибавить, что по национальности он русский.
Понятное
— Русский? С этого следовало и начинать. — Граф снова махнул рукой. — Тогда посвятите его в дело, по своему разумению. Фроляйн может идти, но еще сегодня вечером ей следует отметиться в командовании корпуса жандармерии.
— Есть! — Генриетта еще раз щелкнула каблуками и вышла из кабинета.
Берг немножечко еще посидел, глядя на настенную карту, после чего латунным рычагом переставил кресло в лежачее положение. Пора немного и вздремнуть…
Варшава, 11 (23) ноября 1871 г.
Алоизий бесцеремонно бросил седалище железного трона. Десять пудов металла грохотнуло на платформе железнодорожного вагона, занявшего половину двора на Шлиской. Джинн сплюнул со злостью. Столкнувшись с землей, слюна взорвалась снопом искр, оставив после себя дымовую полосу. Не любил Алоизий заниматься физическим трудом, а тут хозяин заставил его заниматься совсем уже гадким делом, достойным разве что какого-то грузчика или поденщика с железоделательного завода. Кто же такое видел, чтобы вот так унижать дипломированного лакея, а в придачу — пустынного демона!
Задание, правда, не было из самых простых, тем не менее, оно оскорбляло гордость Карина. Джинн получил подробный план, представляющий машинерию перехода из одного измерения в другое, которую он должен был построить, кроме того, эскиз был вычерчен Данилом в трех проекциях: спереди, сверху и сбоку. Утром грузчики привезли из паровозных мастерских старую вагонную раму, которая должна была стать основой изобретенного инженером транспортного средства… Достаточно было смонтировать на ней железный трон и, что было уже гораздо сложнее, паровой электрогенератор, состоящий из печи с котлом и динамо-машины.
Ветер завыл в металлических конструкциях, заваливших двор. Алоизий задрожал и попробовал отогреть ладони дыханием. Холодно, как в аду! Хорошо еще, что не было дождя. Хотя… возможно, чуточку и жаль, все эти железяки тут же бы заржавели, и хлопотам конец. Джинн поглядел в свинцовое осеннее небо. Сердце у него сжалось. Как сильно мечтал он вернуться в родимую сторонку! Он согласился бы променять тысячу лет службы на несколько месяцев отдыха в Персии или Египте.
Температура на дворе составляла что-то около нуля по Реомюру [24] , крайне неприятная погода для демона родом из теплых краев. Алоизий взял кружку с уже остывшим чаем. Хорошо еще, что он смешал его наполовину со спиртом. Даже и холодный — он немного разогревал.
24
Практически те же самые 0°C. — Прим. перевод.
С отвращением джинн подумал о том, сколько работы его еще ожидает. Нужно привинтить трон к раме, разобрать генератор, стоящий на втором этаже флигеля и спустить его по узкой, качающейся, а чтобы было совсем весело — обледеневшей лестнице. А потом собрать это устройство на платформе. Но хотя бы обшивку всего вагона металлическими листами, привезенными из фабрики на Лешек, Данил приказал оставить, чтобы сделать все самому. За это он потребовал, чтобы все работы были выполнены до вечера, как будто бы джинн был каким-то чудотворцем, а не обычным пустынным демоном. После этого инженер закрылся в кабинете, что делал чрезвычайно редко, если не сказать — никогда. Когда Алоизий попытался подслушивать под дверью, услышал только одиночное всхлипывание, как будто Довнар плакал. Но такое ведь было просто немыслимо.