Апрель! Апрель!
Шрифт:
— Я таких не знаю! — перебивает Самюэль Элиас, глядя на часы, стрелки которых неумолимо приближаются к семи!
Снова и снова Самюэль Элиас смотрит на часы, и без пяти семь он стоит на условленном месте!
Ровно без пяти семь он жмется к стене в подъезде, а Тюлле жмется к лестнице и с любопытством смотрит на него, ожидая, когда будет семь часов и Самюэль Элиас начнет сходить с ума!
— В кого же это ты так влюблен? — спрашивает она, пока они ждут.
Самюэль Элиас переминается с ноги на ногу.
— Может
Она пытается даже задавать вопросы по-английски, потом вдруг восклицает:
— Семь часов!
Самюэль Элиас ошалело отрывается от стены и приближается к Тюлле, так что носки их ботинок касаются друг друга. Ему жутко страшно и в то же время жутко радостно!
— Что, будешь целоваться? — шепчет она.
— Ага!
Он наклоняется к ней, но она отворачивает голову в сторону. Он поворачивается следом, но она снова быстро отворачивается. И продолжает все время крутить головой.
В конце концов ему удается коснуться губами ее волос. Стоит, уткнувшись носом в ее кудри, и гадает, сколько должен длиться поцелуй? Пять секунд? Десять? Пятнадцать? Но Тюлле уже кричит:
— Все!
Все так все.
— Твои волосы совсем как сетка, которой я рыбу ловлю! Когда она запутывается, как это было прошлым летом! — говорит он, пятясь назад.
Тюлле отвечает что-то по-английски, но ведь ни она, ни он еще не знают этого языка! А потому никто из них не понимает, что она хотела сказать.
— Слушай, что ты такое сказала? — озадаченно спрашивает Самюэль Элиас.
— Откуда мне знать, — вздыхает она.
— А все-таки?
— Что ты взаправду спятил! — предполагает Тюлле, вспоминает вдруг, что выбросила на него двадцать пять эре, и недовольно произносит: — Разве можно держать полоумного раба?
— А почему нельзя? — спрашивает он, но Тюлле уже распахнула дверь подъезда, за которой ее ждет майский вечер.
— Отпускаю тебя на свободу! — кричит она, уходя.
А Самюэль Элиас стоит и глядит ей вслед. Как на этот раз — считать себя обманутым? Или наоборот? Вот и гадай теперь…
Среда…
Но голубой цвет неба на другой день — самый лучший голубой на свете!
Время капели давно позади, на улице совсем тепло. Расцветают нарциссы. На тротуарах дети играют в классики, а в парках сидят старики и старушки и с радостными лицами показывают друг другу свои аптечные пузырьки.
А школьники начинают репетировать спектакли, посвященные окончанию учебного
Сейчас все думают только об окончании учебного года, разве что Магнус Пильбум составляет исключение… Наверно, он единственный человек во всей Швеции, который по-прежнему прикидывает, как бы кого-нибудь одурачить, хотя апрель, апрель давно кончился и сейчас на дворе май, май!
Честное слово, пора уже ему самому быть обманутым!
Но как это сделать?
Самюэль Элиас не знает, потому что он совсем забыл усиленно думать об этом. Он непременно должен как-нибудь обмануть Магнуса. Обмануть так, чтобы Магнус перестал обманывать.
Последний день
Между тем весна идет, со дня на день лето начнется! Не успели оглянуться, как уже июнь, июнь на порог и конец занятий!
Когда наступает последний день, Самюэль Элиас встает на восемь минут раньше обычного, спускается во двор и собирает цветы для учительницы. Это папа ему посоветовал. Самюэль Элиас не знает, как они называются, — маленькие такие белые звездочки. С черной точечкой посередине.
Учительница просто счастлива, когда он перед началом представления тихонько подходит и протягивает ей букетик. Она сейчас же идет за стаканом с водой и ставит цветы на кафедре, чтобы видели все дети и их родители.
С того места, где сидит Самюэль Элиас, цветы видно отлично, но в ту самую минуту, когда он говорил себе, что они очень красиво смотрятся, к нему поворачивается его худший друг, у которого никогда не хватило бы сил встать на восемь минут раньше, чтобы собрать цветы для учительницы.
— Слышь! — шепчет он и так настойчиво ловит взгляд Самюэля Элиаса, что тому сразу ясно, что речь идет о каком-то важном деле. — Знаешь что?
— Нет, а что?
Самюэль Элиас уже чувствует, что надо быть готовым к новому подвоху.
— А то, что у тебя котелок не варит! — шепчет Магнус. — Думать надо, разве можно такие дарить!
Он показывает на белые цветочки в стакане и уверяет Самюэля Элиаса, что там внутри, где кончаются белые лепестки, сидят крохотные букашки, которые заползают людям через уши прямо в мозг и пожирают его.
Но на этот раз ему не провести Самюэля Элиаса!
— Чушь, — фыркает Самюэль Элиас. — Отдохни!
— Что ты сказал? — спрашивает Магнус.
— Я сказал: отдохни.
Магнус хмурится.