Апрелия. Погоду делают маги
Шрифт:
— Мусь, зачем ты ребенку…
— Да чтобы к нам не привыкал! Это психология, Апри! Пусть сразу поймет, что мы его себе не возьмем хоть с нами и хорошо. Понимаешь? А то начнутся потом слезы, сопли, обиды. Еще не хватало, чтобы на нас оборотни зуб точили. Мы просто довезем, передадим в хорошие руки и уедем. Понял, Венька? Так надо, милый, для твоей же пользы. Хорошие дяди из сопра быстро твою маму найдут, а мы нет.
Волчонок тяжело вздохнул, но вдруг насторожился. Ушки шевельнулись, и малыш привстал на
— Вроде опять кто-то плачет. Мустанчик, давай вперед! Подъедем ближе.
— Веня, ты был не один? — наклонившись к волчонку, спросила я малыша. — Нет? А братья или сестры у тебя есть? Не знаешь? Может там кто-то из твоих заблудился? Нет? Уверен? Не уверен. Ничего-то не знаешь, но, похоже, ты был не один.
Когда плач ребенка стал слышен более отчетливо, синичка отправилась на разведку. Все же хорошо иметь крылатую шпионку! В какой-то момент плач усилился, а через пару минут вернулась испуганная Муся и заявила с паникой в голосе:
— Там мальчишка лет пяти! Голенький!
— В смысле?
— Вообще без одежды! И вокруг опять никого.
— Да что творится в этом лесу? — спешиваясь, возмутилась я. — И хоть бы ехал кто еще кроме нас. Взрослый, опытный. Нет, как вымерли все! Ну, пошли за вторым оборотнем, и я в суде буду требовать лишить эту мамашу родительских прав!
— Я тоже! — присоединилась к демаршу пернатая подруга. — Кукушка какая-то. Раскидалась детьми, понимаешь. Ну, тот хоть не волчонок рассказать сможет. Я близко подлетать не буду, боюсь, он меня поймать попытался, а когда не удалось, разорался еще больше. Хорошо, что я маневренная, а то бы сожрал, наверное.
— Ры, — не согласился Веня и заскулил, требуя спустить его на землю. Что я и сделала. Пусть сразу успокоит своим присутствием маленького родственника.
— А что? Голод не тетка, а птичка всего лишь добыча для вас, — кружа над головой, убедительно заявила синица. — Даже в человеческой ипостаси голодный волк остается голодным волком.
Свернули с дороги опять налево и полезли через заросли кустарника. Метров через тридцать вышли на небольшую полянку, и я остановилась, удивленно приподняв брови.
Муся конечно уже предупредила, что будет голый ребенок лет пяти, но зареванный кудрявый блондинчик похожий на амурчика со слегка раскосыми голубыми глазищами на симпатичной мордашке просто умилил. Не ожидала что оборотни такие красавцы во второй ипостаси.
Заметив меня, мальчишка прекратил хныкать и, раскинув ручки в стороны, кинулся навстречу с радостным криком:
— Мама!
глава 6
— Ох, — только и осталось сдавленно охнуть, когда найденыш крепко обхватил меня за ноги. Надо сказать с нечеловеческой для пятилетнего ребенка
— Мама! Встретила!
С трудом расцепила ладошки и присела на корточки.
— Я не твоя мама. Я Апрелия.
— Преля? — переспросил малыш и снова обнял уже за плечи. По-моему, даже косточки хрустнули. — Мама! Встретила! А то один.
— Так, погоди, — с трудом отстранившись от белокурого ангелочка обладающего силой взрослого мужчины, я осмотрела его на предмет повреждений. — Ты не ушибся? Вижу пару царапин и все.
— Ушибса? — переспросил мальчишка, с трудом выговаривая буквы.
— Ты откуда здесь?
— Я тут! Паявилас… сам… Один!
Губки сложились обиженным бантиком.
— А где твоя одежда? — поинтересовалась я и, заметив в огромных голубых глазах непонимание, повторила по слогам и показала на себе, оттянув куртку: — О-деж-да.
— Такое? — ткнул в пуговицу пальцем ребенок, я болезненно сморщилась и даже не расстроилась, осознав, что пуговица осталась в цепких лапках малыша. Ничего себе шустрые эти волки. — Такое мне нада. Одежда, да? Давай нада. А то голая. Паявиласа. Одежда давай. Мне нада.
Я расстроено всхлипнула. Похоже мальчик умственно отсталый все симптомы налицо. И сила немереная и речь неразвитая. На вид ему лет пять-шесть, а разговаривает с трудом.
Но не выбрасывать же за это в лес!
Господи, да что же такое творится? Один в волчьей шкуре другой дурачок. Зачем они мне вообще встречаются? Мне почему? Карма что ли?
— Веня, это твой брат? — с надеждой обернулась на волчонка не спешащего радоваться находке, но с интересом принюхивающимся к мальчишке. Судя по настороженному поведению — нет.
— Вряд ли, — ответила за малыша синица и предупредила: — Полетаю вокруг, погляжу.
— Кто? — насторожился ребенок, провожая птаху взглядом и протягивая вслед ручки. — Кто такое?
— Это Муся, — поспешила я с ответом, отвлекая ребенка. С такой силищей пятилетний амурчик из нее котлету сделает и не заметит, правильно она боится. У меня до сих пор плечи ноют, а на ногах скорей всего синяки останутся. — Муся хорошая синичка. Разумная, говорящая, добрая.
— Муся? А… куда? Она… летает?
— Скоро вернется, — заверила я и задумалась над насущной проблемой. Одеть надо, а во что? И обратилась к волчонку: — Веня, если это не твой брат, то пошли со мной. Одежду ему выберем, а тебя в сумочку посажу от греха подальше.
Волчонок отрицательно качнул головой и вытянулся на земле, доверчиво поглядывая снизу вверх на голенького мальчишку. Я дернулась, когда амурчик подошел к оборотню, и приготовилась спасать волчонка даже хоть от объятий (они у малыша железные, а дети любят потискать мягкую игрушку), но мальчишка наклонился и довольно нежно провел рукой по шерстке.