Апрельская сирень
Шрифт:
– Эй, что ты делаешь? – Оля отшатнулась, и даже слегка стукнула парня, но он и не думал удерживать ее и тем более приставать. Его руки опустились, а сам он отвернулся и сделал пару шагов, а затем запрокинул голову и расхохотался безумным смехом.
– Идиот! – смеялся он. – Какой же я идиот!
– Да что с тобой? – Оля всеми силами старалась успокоить себя, внушая, что Царев просто поймал бзик, но она знала, в чем дело. Ледяной страх сжал ее горло цепкими пальцами.
– Я ошибался. Когда говорил, что ты изобретательна,
– Я не понимаю, о чем ты, – пролепетала Оля, все еще надеясь спасти ситуацию. Она судорожно соображала, как лучше всего поступить – признаться во всем сейчас или до последнего отрицать и притворяться, что не понимает, о чем идет речь? Конечно, последний вариант не так уж и плох, можно даже выставить Царева дураком, но тогда ее действительно замучает совесть.
– Это ведь ты…Ты была в костюме невесты Дракулы…Ты танцевала со мной на вечеринке в ночь Хэллоуина. И ты… Ты создала фальшивую страницу, и играла со мной, смеялась над моими чувствами. Ай, да Матвеева, ай да умница. Браво! – он театрально громко захлопал в ладони. – Это гениально! Так искусно меня еще никто не одурачивал.
– Прости, пожалуйста, – тихо попросила Оля, отлично зная, что тот не простит.
– Простить? Нет, Матвеева, такое я не прощаю. Но я сделаю для тебя снисхождение – я не убью тебя, но только в том случае, если ты никогда не попадешься мне на глаза.
Развернувшись, Влад стремительно двинулся в темноту.
Как же он был зол!
И в первую очередь на себя – надо же быть таким дураком! Повелся, как наивный младенец. Влюбился, да еще в кого – в редкостную дрянь. Лживую, притворную, циничную, хитрую дрянь.
Ничего, в конце концов, он сам во всем виноват.
Ничего.
Подъехав к дому, располагавшемуся в элитном районе, Влад вышел из машины и вошел в подъезд.
Неприятности его еще только ожидали.
То, что здесь были коллекторы, он почти не сомневался, когда обнаружил почти полностью сгоревшую дверь квартиры. Ледяной ужас охватил его разум, когда он подумал о матери. Чтобы было, если бы она не осталась погостить у тети Марты? Или коллекторы знали, что никого нет дома?
Он не услышал шагов, а потому удар сзади пришелся неожиданно. Кто-то невероятно сильный ударил его лицом о дверь, а когда он скатился на пол, пнули ногой в висок.
«Неужели убьют? – подумал он, почти теряя сознание».
Грубый, низкий голос произнес над самой его головой:
– Передай папаше, что, если не заплатит долг, твоя мамочка не сможет даже поцеловать твой холодный лоб, прежде чем тебя закопают – мы сожжем тебя живьем.
Влад ожидал очередного удара, но его не последовало.
Сквозь пелену боли он услышал удаляющиеся шаги, а после чего сознание покинуло его.
ГЛАВА 34.
Наши амуры чьи-то марионетки –
Стрелы затуплены,
Бацают наугад (г@внюки, удивительно метко!).
Наши амуры, блин, те еще шутники.
Твой, вот, жестокий – сразу на пораженье.
Без сожаленья.
Жалкий подлец, паразит.
И если уж быть мне с тобой до конца откровенной –
Я в тайне мечтала, чтобы он был убит.
Чтобы больше не встретиться нам ни на этой планете,
Ни где-то в далекой Вселенной,
На Млечном Пути.
А наши амуры наивны, как глупые дети:
Когда мой прицелится, я прошепчу: «попади!».
Сирена снова подошла к зеркалу, чтобы очередной раз убедиться, что прическа в порядке, тушь не размазана, а платье, купленное тремя днями ранее, сидит на ее фигуре так, будто его шили на заказ.
И все равно она была не довольна. Что-то в ее образе было не совсем так. Чего-то однозначно не хватало, а может быть, наоборот.
– Кто бы мог подумать, – хмыкнув, сказала она своему отражению, – что я буду так выпечуживаться, стараясь, произвести на него впечатление.
И, тем не менее, это было правдой – с раннего утра Сирена готовилась к вечеру. Она самостоятельно сделала прическу – точь-в-точь как в одном из модных журналов, не доверив это ответственное дело салонным мастерам; примерила платье, чтобы убедиться, что за ночь ее фигура не обрела ненужных выпуклостей; провозилась уйму времени с макияжем, но в итоге уже к четырем часам дня была полностью готова, а до открытия бала еще добрых три часа. И все для того, чтобы поразить Артемьева, предстать перед ним новой – такой, какой он ее еще не знал.
Вздохнув, Сирена поправила завитую плойкой прядь волос с ярко-красными кончиками и внимательно посмотрела в глаза своему отражению. Вообще-то, нарисовав стрелки, она хотела создать эффект «кошачьего» взгляда, но, кажется, ей это не совсем удалось, хотя зеленые от природы глаза стали несколько ярче, глубже. Мятного цвета платье оголяло левое плечо, и Сирена задумалась, размышляя, не прикрыть ли его волосами перед выходом.
В конце концов, ей стало смертельно скучно, и, взяв телефон, девушка открыла страничку в социальной, сети, в надежде хоть как-то развеять скуку.
«Я заеду за тобой в половине седьмого. Будь готова», – почти сразу же написал ей Дима.
«Пф, я уже готова. Так что, это ты, смотри, не опоздай», – быстро напечатала ответ Сирена.
Людмила Игнатьевна возилась на кухне, наивно полагая, что дочурка вернется с бала непременно голодной. Сирена не стала говорить матери, что даже если та и окажется права, то ужинать в столь позднее время она все равно не будет.
В половине седьмого Дима уже ждал Сирену у подъезда ее дома. В нетерпении юноша постукивал пальцами по рулю. Еще десять минут назад подруга прислала сообщение о том, что выходит, и вот до сих пор ее еще нет.