Апрельское, или Секрет забытого письма
Шрифт:
– Прогуливать школу вообще-то нехорошо, – заметила я.
– Слушай, – он закинул руку на спинку моего сидения и повернулся ко мне. – А давай и ты работу прогуляешь?
– В каком смысле? Зачем? – не поняла я.
– Позвони, скажи, что приболела. И поедем, покатаемся по местам моей боевой славы. Покажу, где проходило моё детство. Красотами нашего посёлка полюбуемся.
Вот это меня заинтересовало особенно. Учитывая то, что я хотела узнать об этом месте как можно больше, предложение Максима выглядело весьма заманчивым. Да и провести в его обществе весь день,
Заведующая в мою легенду о плохом самочувствии сразу поверила и без проблем отпустила. Если честно, совесть меня нисколько не мучила.
Пока мы куда-то ехали (я понятия не имела, куда), Максим с Кириллом постоянно болтали, что-нибудь рассказывали и спорили. Мальчик клянчил у дяди какие-то суперкрутые беспроводные наушники.
– Не отдам, я тебе сказал, – не сдавался Максим. – Они мне самому нужны. Купи себе такие же.
– Я ребёнок, а у детей не бывает своих денег! – возразил Кирилл.
– Значит, иди воруй. Я в твоём возрасте уже воровал.
– Максим! – строго одёрнула его я. – Ну что за шутки! Нет бы что-то дельное племяннику посоветовать!
– Не подумал. Вот это я мухомор!
Мы засмеялись.
– Мне на днях подкинули котёнка, представляешь? – вдруг вспомнила я.
– Да? Бывает. Тут у всех кошки плодятся без передыху. Мать тоже со своей Аськой носится. Кошка у неё, конечно, красивая, породистая, но стерва! Я лично больше собак люблю. У меня был пёс, немецкая овчарка. Султан. Очень добрый. Нашкодит, потом придёт, морду на колени опустит, и глаза такие состряпает, что ему заранее всё прощаешь.
Этими рассказами о собаке он очень подкупил меня.
– О, я помню, как Султан погрыз твои новые кроссы, которые тебе деда откуда-то из-за границы привёз. Ты тогда сильно плакал! – заметил Кирилл.
– Я не плакал. Я просто очень расстроился, – поправил его Максим.
– Нет, ты плакал. Дед Илья ещё сказал, что ты ревёшь, как девка. Он всегда говорит «йоптвоюмать». И тогда так говорил. Самое страшное его ругательство.
– Так, это что ещё? Я не понял! – Максим обернулся к племяннику. – Не дорос, чтоб за дедом повторять! Я в восемь лет таких слов не говорил!
Тот мигом притих.
– И вообще, тебе четыре года было. Как ты можешь что-то помнить? – добавил Максим.
– А сколько тебе тогда было? – решила поинтересоваться я.
– Ему было шестнадцать, – ответил вместо Максима Кирилл.
То есть сейчас ему…
– Максим, тебе двадцать лет? – уточнила я.
И кажется, не смогла скрыть нотки изумления. Признаться, я была неприятно поражена. Надеялась, что ему немного больше.
– В августе будет двадцать один, – пробурчал он.
– Макс – Лев по гороскопу, и этим гордится, – Кирилл засмеялся, кажется, решив доконать дядюшку.
– Что, слишком мало? – вдруг спросил Максим, бросив на меня короткий хмурый взгляд.
Я повела плечами. Мне только исполнилось двадцать шесть. Значит, он на пять лет младше. Видимо, его задели слова племянника и он разозлился. Поэтому какое-то время молчал.
– А что случилось
Но он не отвечал.
– Его дед застрелил, – донеслось с заднего сидения. – За то, что Султан его покусал.
Максим при этом настолько крепко стиснул зубы, что на скулах забугрились желваки.
– Дед – это твой отец? – уточнила я, шокированная до глубины души.
– Да, – отрывисто бросил он.
Постепенно Максим оттаял. Стал показывать мне разные красивые места и местные достопримечательности – реку и мост через неё, парк в центре посёлка, старую церковь. А потом мы приехали к огромному пёстрому полю. Запах свежей весенней травы здесь смешивался с дурманящим ароматом полевых цветов. Трава была выше моих колен. Я прошла по ней, пропуская между пальцами бутончики и колоски. Они приятно щекотали ладони. Мне сделалось так хорошо, легко и свободно! Ничуть не стесняясь своих спутников, я вдруг побежала. Как в детстве, когда бежишь себе по полю, не замечая ничего вокруг – ни палящего солнца, ни стремительно несущегося времени. Никаких забот, одно счастье. Я очень люблю полевые цветы. Особенно ромашки, васильки и цикорий.
Кирилл, следуя моему примеру, тоже стал носиться, как сумасшедший. И при этом кричать, смеяться, повизгивать. Максим стоял и смотрел на нас, как на двух резвящихся детей.
– Клещей хотите подцепить? – крикнул он.
Но мы не обращали внимания.
Я вскоре взяла себя в руки и принялась собирать цветы. Хотелось принести домой огромный полевой букет. Максим стал помогать, попутно рассказывая, что когда-то давно это поле каждый год засеивали пшеницей, рожью или гречихой. Это ему ещё бабушка рассказывала. Но уже много лет аграрии тут ничего не сеют.
Кирилл умчал довольно далеко от нас. Срывая цветы, Максим то и дело поглядывал в его сторону, чтобы не потерять из виду.
– Сестра с мужем погибли в аварии, когда Киру было три года. С тех пор он живёт с нами, – сказал Максим, предваряя мои вопросы, когда мы наблюдали за скачущим среди цветов мальчишкой.
Пока гуляли и разговаривали, вернулся весь мокрый от беготни Кирилл.
– Там пацаны нашли крест! – запыхавшись, сообщил он.
– Что за крест? – удивился Максим.
– Вон там, – мальчик куда-то указал рукой.
И действительно, метрах в пятидесяти от нас несколько ребят что-то высматривали в земле. Заинтересованные их находкой, мы тоже решили поглядеть. А они уже принялись оживлённо спорить.
– Так, малышня, а ну ша!– скомандовал Максим. – Что у вас тут?
– Это мой дядя! – похвастался Кирилл.
– Мы хотели блиндаж выкопать. Как у военных. Лопаты принесли. И вот что нашли.
В земле, среди примятой, истоптанной детворой травы, виднелся внушительных размеров деревянный крест, какие ставят на освящённом месте или на могиле… Крест был старый, потемневший, кое-где древесина начинала гнить и крошиться. Частично он был вкопан в землю. Но, видимо, по какой-то причине упал.