Апрельское озеро
Шрифт:
– А ну замолчи, ты, грязный…
– Тихо! – Шеффилд прикрикнул на жену, и она тут же вскинула на него глаза, полные слёз. – Я ценю то, что ты сделал для моего сына.
Это правда: без твоей помощи он сейчас был бы мёртв за неучастие в военных действиях. Но я ничем не могу тебе ответить. Наше состояние в упадке, пройдёт время, прежде чем мы что-то накопим.
– Состояние нашей семьи ещё хуже, и ты это знаешь.
– У нас нет денег, – категорично заключил Шеффилд, сделав глоток из бокала.
– Мне нужны не деньги, – Ривз едва заметно улыбнулся. – Пока не нужны. Скоро мы с сыном возвращаемся на море. Планируется заключение мирного договора между
– Я рад, что войне придёт конец…
– Ты рад, что я покину город и, возможно, пойду на дно вместе с одним из английских кораблей, – язвительность так и выливалась в словах графа. – Но ни я, ни Алекс умирать не планируем. Давай, Шеффилд, признай! Ты должен мне за своего трусливого сынка! И чтобы не обременять тебя в последний момент я решил обсудить всё именно сегодня. Завтра мы отплываем, так что…
– Говори, наконец, что задумал! – не выдержала Клэр. Женщина подошла к мужу, скрестив руки на груди, и пристально посмотрела на Ривза. – Какую бы ты там услугу не оказал нашему сыну, твоя репутация и репутация всей твоей семейки заставляет меня ненавидеть вас всё больше и больше.
– В том-то всё и дело! Репутация сейчас важна как никогда. Война скоро закончится, а для моей последующей спокойной жизни мне не хватает лишь денег… да крепкой, дружеской поддержки.
– О чём ты?
– Всё просто! Я предлагаю сделку. Здесь и сейчас. Я прощу долг, если объединим наши семьи. Тогда моя репутация и бюджет будут спасены, ведь ваша семья в милости у многих, кто отказывается подпустить меня близко.
– А мы что получим от этой связи? – спросил хозяин замка, нахмурившись.
– Защиту. И вы все сможете спокойно спать по ночам. Даже осознавая то, что ваш сын – жалкий дезертир.
Лорд Шеффилд отвернулся к камину, сжимая в руке бокал. Ещё немного и он треснул бы, если бы Клэр не забрала его, нежно дотронувшись до пальцев мужа. Она смотрела на его горящее ненавистью лицо с сожалением и искренним пониманием.
– Ты знаешь, чего он добивается, – прошептала она, едва улыбнувшись. – И ты знаешь, что он говорит не про Луиса…
– Этот мальчишка заставляет меня идти на крайние меры! Я больше не могу с гордостью назвать его своим сыном, так сильно стыжусь его позора!
– Я знаю, ты нескоро простишь его. И я тоже. Но послушай, что я хочу сказать. Он говорит не о нашем сыне… Он говорит об Элисон…
– Я понял, чёрт возьми!
– Но она же совсем ребёнок! Ей всего восемь лет! Как можно планировать сейчас её будущее? – Клэр ненадолго обернулась к гостям: Ривз старший спокойно ожидал ответа, а его сын, скрываясь под мокрым плащом, так же сидел и не шевелился. – Посмотри на них! В них нет ничего святого. А какие жуткие слухи ходят про его сынка? Ему восемнадцать лет, а он известней любого головореза в Англии! И ему достанется наша дочь? Элисон не заслужила такой участи!
Её муж недовольно хмыкнул, затем медленно повернулся к Ривзу.
– А если мы откажемся?
– Ну, тогда и вы узнаете, что это такое – плохая репутация. Я расскажу, насколько «смел» ваш дорогой Луис! И вот тогда мы друг другу не сможем помочь.
Шеффилд долго смотрел на так называемого спасителя своего семнадцатилетнего сына, который сейчас как истинный трус скрывался в своей комнате на втором этаже и не желал отвечать за свои поступки. Он наверняка даже не понимал, чем обернулась для семьи его выходка с отказом пойти на войну. Шеффилд старший сам прикончил бы его за трусость, если бы любил хоть немного меньше. Но случившегося не вернуть, Ривз теперь имеет право требовать.
– Моя дочь совсем ещё девочка, – хозяин замка пытался говорить медленно, спокойно, чтобы Ривз понял его правильно. – Она не может быть… женой.
– Нет, конечно же, нет! Взгляни на Алекса, он тем более не может быть мужем! – граф дружелюбно захихикал. – Но когда ей исполнится восемнадцать, Алексу будет двадцать девять. Так что, мы дождёмся. От неё будет требоваться хорошая репутация, и, как я надеюсь, наследник.
– Да чтобы моя дочь связывалась с этим… этим… сумасшедшим?! – красивое лицо Клэр побагровело от злости, а острые ногти с болью впились в её ладони. – Только через мой труп!
– Это можно устроить…
Голос всё это время молчавшего сына Ривза заставил вздрогнуть и чету Шеффилдов, и даже старую няню, стоявшую у перил лестницы. Этот голос, по сути, не мог принадлежать молодому юноше, а скорее больше подходил к заправскому посетителю трактиров. Лёгкая хрипота и какое-то невнятное приглушение каждого выговариваемого им слова делали его образ ещё более зловещим.
– Снимите капюшон, молодой человек, – приказала ему Клэр, и её собственный голос дрожал от нетерпения и гнева.
Ривз младший охотно её послушался. Он медленно поднялся со своего места, и ещё несколько струек воды из складок его плаща скатились на ярко-багровый ковёр. Из-под рукавов плаща показались худые кисти рук; в отличие от своего отца, он не носил перчаток, и стало видно, что костяшки на его длинных пальцах были сбиты, возможно, от драки. Парень одним движением скинул с головы капюшон, и все присутствующие услышали, как беспокойно охнула нянька, так смирно стоявшая поодаль.
Александр Ривз совсем не был похож на своего отца, разве что его душа, как и репутация, была укрыта непроглядным мраком. Парня нельзя было назвать ни уродом, ни красавцем: слегка вьющиеся, короткие волосы при свете одного лишь камина казались огненно-рыжими, как само пламя. Выразительные, зелёные глаза под густыми, рыжими бровями создавали эффект чересчур пристального взгляда. Его иногда называли «дьявольским взглядом», просто некоторые его пугались и охотно верили суевериям о том, что это какая-то нечистая сила наградила мальчика подобными качествами. Нетипичный для Англии тёмный цвет кожи парня говорил о том, что он часто путешествовал. У него был прямой, широкий нос, и тонкие, почти бесцветные губы. Мало кто видел, как мальчишка улыбается, и мало кто знал, умеет ли он вообще это делать. Его высокий лоб, возможно, и сказал бы о чистом уме, но ведь никогда точно не угадаешь, каков разум человека. Простые люди говорили, что у этого парня разума и вовсе не было. Худощавый и высокий, он всё же частенько любил подраться и выигрывал в драках. Как хвастал его отец, парень просто обожал участвовать в военных действиях: четыре года назад Александр присутствовал на Трафальгарском сражении, случившемся во время англо-испанской войны. Смерть и человеческие муки парня не пугали; больше того, он этим даже… упивался.
И Клэр, и её супруг всё это знали. Они смотрели в наглые глаза юноши и прекрасно понимали, что может ждать её дочь, когда она вырастет.
– Неужели ты согласен на все эти условия? – мягко спросил Шеффилд, обратившись к парню. – Тебе разве хочется делать то, что ты делать вовсе не обязан? Да ещё и ждать десять лет той связи, которая, возможно, вовсе не будет тебе нужна!
– Меня всё устраивает, – отрезал сын графа и повернулся к довольному сей картиной отцу. – Нам пора. Время идёт.