Араб с острова Банда
Шрифт:
— Считайте, как хотите.
— Португалия объявляет нам войну? — Переспросил я.
— Раз вы не подчиняетесь указу короля, значит — да.
Я обернулся к дежурному офицеру.
— Труби боевую тревогу. Зажигайте огни. Вывешивайте сигнальные флаги.
— Рейд закрывать?
— Естественно. Вражеские корабли потопить. Исполняйте.
Дежурный вышел из караульной.
— А вам, дон Мануэль де Соуза, придётся сдать оружие и отправиться в крепостные казематы.
Офицер смотрел на меня с непониманием
Я вышел, и поднялся на стену.
Крепость ещё не была полностью достроена. Да и будет ли когда-то? Вряд ли. Слишком грандиозное сооружение у нас получалось.
Сейчас была полностью построена внутренняя восьмиконечная звезда с не особо высокими, но очень «толстыми» стенами. В стенах проходили коридоры и коммуникации. Внутреннего двора почти не было. В центре «звезды» на расстоянии тридцати метров от стен стоял высокий замок с четырьмя круглыми башнями. Всё было сделано из местного туфа путём полигональной кладки. Трясло в этом регионе постоянно. Сейсмоустойчивость первична, однако.
Вторая, наружная звезда стояла недостроенной, но в неё можно было войти только из-под земли по переходам изнутри крепости. Однако в некоторых местах стены были недостаточно высоки и по ним бродили португальские «захватчики».
Дело в том, что в рядах нашей армии европейцев не было совсем. Когда я прибыл сюда четыре года назад, наша армия и флот состояли только из южно-американских индейцев. Около трёх тысяч голов. По головам считали себя сами индейцы, когда научились считать. А раньше они говорили: много голов людей тупи, или людей жу.
Я быстро убедил местных индонезийцев в том, что я не такой, как порту, или даже араби, а такой же, как и они — аборигены. Я даже станцевал несколько танцев, похожих на местные, запомнившиеся мне из моего будущего. Я хорошо знал местность, традиции и обычаи здешних народов. В конце концов, я знал их язык и несколько малайских и индонезийских песен, которые они услышали от меня.
Однако звали меня аборигены, как и раньше — «Араб». Наверное, потому, что я любил носить чалму или куфию[5].
[1] На подводной лодке проекта 636 «Варшавянка» главный вал вращается по деревянным направляющим из этого дерева. Естественная смазка, выделяемая деревом, позволяет использовать данную технологию в течение 20 лет.
[2] Это не помешало Альбукерке курсировать вдоль берегов Персии и Аравии, наводя ужас на жителей побережья пушечными обстрелами. По возвращении адмирала в Европу король полностью одобрил эти действия и передал ему все полномочия Алмейды, правда, без вице-королевского титула.
[3] Адмирал.
[4] На самом деле — Кастилия и Арагон.
[5] Мужской головной платок, служащий для защиты головы и лица от песка и солнца.
Глава 15
1517
— Пусть солнце твоё не заходит, Пита, — приветствовал меня Шаман, видимо вспоминая, что у меня на родине солнце иногда скрывается за тучами, и о том, что оно на небе, можно узнать только по часам.
— И тебе много солнц жизни, Меманггил Хуян.
— Ты приехал торговать?
— Я приехал здесь жить.
— Ты приехал, как араби, или как порто?
— Я приехал к вам и хочу жить, как ваши люди.
— У тебя много других люди. Они тоже будут жить также, как ты? Они очень похожи на наши люди. И говорят почти как мы, но не понятно.
— И я, и они, мы будем жить по-своему, но как братья с ваши люди. Будешь моим братом, Хуйян? Ваши люди меня спасли. Помнишь, как я кричал: «Аку букан мусух[1]! (Я не враг!)» — Спросил я.
— Помню, Пита. И я тебе верю. Порту — плохие. Много люди убили громом и молнией.
— Ничего, — сказал я. — У вас теперь тоже будет гром и молнии. Очень большие гром и молнии. И большие пироги с крыльями.
1522 год. Март.
— Воины! Вы мой дух и моя сила! Я — ваш дух и ваша сила! Каждый из вас — дух и сила каждого из нас. Нас много! Мы сильны и всех нас ждут наши предки и наши Боги! Ждут, как героев и победителей! И наши дети, когда мы уйдем к Богам, будут гордиться нами! Хай-я!
— Хай-я! — Ответило войско.
Боевые барабаны били третьи сутки, разнося тревожный и, в то же время, бодрящий клич: «Все на войну!»
С этой же миссией разошлись по дальним островам «крылатые пироги».
— Ты уверен, что ты поступил правильно, дорогой, — спросила жена.
— Да, родная. У верблюда два горба, потому что жизнь — борьба. Ты видишь у меня горбы? Нет! Значит на мне никто не ездит. И не будет! Я заплатил Мануэлу за эти земли столько золота, что мы могли бы жить в Португалии, ежедневно купаясь в молоке тысячу лет. И это только за пять лет.
— Ну так и купались бы… — Тихо сказала жена.
— Не дали бы, — буркнул я. — А теперь есть большой шанс заиметь своё королевство. Я предполагал, что-то подобное. Не так быстро, конечно. Но кому-то счастье Мануэла Счастливого не понравилось. Он и вправду своим довольным лицом многих раздражал, особенно церковь и орден с его английским патронатом.
— Ты — еретик, Педро, — сказала жена, гладя меня по голове.
— Нет, родная, я не против церкви, или, прости господи, Христа. Я против интриг. Хотя даже и не против. Это констатация фактов. Я же рассказывал тебе, кто на самом деле управляет Португалией.
— Но как же наши дети? Ведь война! — Вскрикнула Лариса.
— Наши дети? — Я усмехнулся. — К дочери сватается султан Тернате. Можно обженить.
— Седьмой женой? — Глаза жены сузились. — Жени лучше своих индейских дочерей на своём Тернате.