Арабо-израильские войны. 1956,1967. Дневник Синайской компании. Танки Таммуза

Даян Моше

Основным правом солдата было право на достойное обращение и уважение со стороны офицеров. Он также имел право жаловаться на офицеров, право на гарантированный отпуск и на просьбу о переводе в другую часть. Выполнение этих прав являлось долгом офицеров, что подчеркивались предупреждением, что офицер, не выполнивший их, отправится под суд. Офицер не имел права отдавать солдату бессмысленных и унижающих его достоинство приказов. Также было конкретно оговорено право солдата на увольнительные, чтобы предотвратить сокращение их продолжительности или отмену в качестве дисциплинарного взыскания.

Обязанности солдата начинались с обязанности отдавать честь. Кодекс содержал двадцать один пункт по отданию чести

и определял ситуации, когда делать это необходимо, а когда нет. Первое правило солдата звучало так: «Долг каждого солдата — выполнять любой приказ, отданный командиром. Приказ должен быть выполнен буквально, быстро и без проволочек». Но, поскольку память о зверствах нацистского режима призраком реяла над евреями Израиля, немедленно сделали приписку: «Однако солдат не обязан выполнять приказ, если он очевидно противозаконен».

Третий раздел посвящался правам военнослужащих сержантского состава и офицеров вплоть до комвзводов. Кодекс лишал их права назначать подчиненным произвольные наказания, включая лишение увольнительных или сокращение их продолжительности. Командование взялось за дисциплину всерьез, поставив офицеров, сержантов и рядовых в четкие рамки писаных правил. Подчиненные получили возможность обжаловать действия командиров путем обращения в вышестоящие инстанции; предельный срок рассмотрения жалоб при этом был ограничен.

Укреплять собственный авторитет младшим офицерам предлагалось не за счет кнута, но с помощью пряника. С разрешения старшего офицера командир взвода мог премировать солдата дополнительной увольнительной, например, разрешив покинуть расположение части на Шабат, освобождением от дежурства, подать рапорт на присвоение ему звания младшего капрала, ходатайствовать о награждении. Конечно, право наложения менее тяжелых дисциплинарных взысканий, таких, как запрет на оставление лагеря в личное время, на посещение культмассовых мероприятий на территории части и, наконец, назначать наряды вне очереди, оставалось в компетенции сержантов и комвзводов. Вместо прежнего коллективного наказания вроде двух или трех ночных построений в казарме или на плацу и пробежек по территории лагеря, младшие офицеры получили право проводить дополнительные строевые занятия с целью «поднять уровень подготовки части. Такие дополнительные строевые занятия не могут считаться наказанием и осуществляются в целях повышения уровня боевой и строевой подготовки личного состава».

Черновик другого свода правил, регламентирующих военную форму, проведение проверок и парадные построения, поступил на рассмотрение комиссии, возглавляемой полковником Шлёмо и начальником отдела по работе с личным составом Моше Н. После внесения комиссией соответствующих предложений кодекс получили для ознакомления и изучения командиры бронетанковых бригад. И только потом проект регламента, повторно проработанный комиссией с учетом рекомендаций комбригов, был отправлен в штаб бронетанковых войск.

Кодекс прав и обязанностей и Кодекс поведения были включены в программу подготовки командиров танков и командиров отделений и взводов, военнослужащих сержантского состава, командующих разведчастями, младших офицеров и комрот. Постепенно о «тиртурим» в бронетанковых войсках забыли — военнослужащих сплотила единая для всех дисциплина. Личный состав выглядел и вел себя по-другому, так что в отношении его стало вполне справедливым утверждение: «Бронетанковые войска — другая армия». Постепенно, по мере того как в части вливались новые и новые потоки призывников, исчезла надобность втолковывать солдатам прописные истины о необходимости подчиняться ставшим уже общепринятыми нормам — дисциплина в бронетанковых войска стала традицией.

ГЛАВА 10

Пришлось потрудиться, чтобы ввести новые правила дисциплины. Однако

у бронетанковых войск скоро появилось более важное дело. Обстановка на Сирийской границе ухудшилась. Истоки реки Дан брали начало у израильско-сирийской границы, на прежде подмандатной территории, и наблюдатели ООН установили, что истоки эти протекают по израильской земле. Сирия отказывалась признать заключение сотрудников ООН, и, чтобы защитить свои права, израильтяне расчистили дорогу к истокам и ввели там патрулирование. Сирийцы регулярно открывали по патрулям огонь.

Именно эта ситуация привела к первому инциденту при Нухейле, после которого генерал Таль приказал всем офицерам регулярных бронетанковых войск от командиров рот и старше обратить внимание на недостатки, которые вскрылись в ходе столкновения. Главной ошибкой майора Шамая Каплана, как установила комиссия, являлось то, что он не прекратил огонь, увидев его безрезультатность, и не отдал приказ об использовании других боеприпасов. Также он не рассредоточил танки, поэтому они находились слишком близко друг к другу, и в итоге из-за концентрации поднятой пыли экипажи не смогли вести точную стрельбу. В штабе бронетанковых войск офицерам стали внушать, что решающим фактором в танковой войне является точность огня и потому надо обязательно знать, кто в какую цель стреляет. Терпение, тщательное прицеливание и грамотная корректировка огня — более важны, чем количество сделанных выстрелов.

Спустя три дня после 3 ноября генерал Элазар и генерал Таль начали доводить до офицеров смысл уроков, полученных по итогам первого инцидента, и разъяснять новые оперативные установки. Чтобы в будущем исключить конфузы при столкновениях с противником, которые могут произойти на дороге к истокам реки Дан, к Тель-Дан направили взвод танков «Шерман». Взводу танков «Центурион» была отведена вспомогательная роль — вступить в действия, только если взвод «Шерманов» не справится с задачей. Руководство ЦАХАЛа считало каждый пограничный инцидент важным не только с практической, но и с моральной точки зрения. Армия как сдерживающая сила не могла позволить себе поражений. Теперь на ветеранах-«Шерманах» стояли новые двигатели и пушки. Несмотря на то, что мощностью новые орудия «Шерманов» уступали установленным на «Центурионах» 105-мм пушкам, в том числе и по используемым с ними боеприпасам, «Шерманы» обладали способностью вести довольно меткий огонь на коротких и средних дистанциях. На расстоянии восьмисот метров он мог поразить броневую защиту старых сирийских танков немецкого производства, хотя и те, в свою очередь, также были способны пробить броню не менее старых «Шерманов». Таким образом шансы их в бою уравнивались.

Командовал обоими взводами капитан Шимон, а взводом «Центурионов» — лейтенант Авигдор.

Второе столкновение при Нухейле — одно из самых выдающихся инцидентов на границе — произошло раньше, чем ожидалось, — спустя всего десять суток после первого. Это случилось в пятницу, 13 ноября 1964 г. Как обычно, израильский патруль следовал по дороге к источникам, перед полугусеничными бронемашинами патруля шли саперы, обследовавшие грунт на наличие мин. В 13.25 сирийцы с позиции в Нухейле открыли по патрулю огонь. Саперы спрятались в двигавшихся в арьергарде полугусеничных бронемашинах, которые теперь попали под яростный огонь крупнокалиберных пулеметов и безоткатных орудий. Капитан Шимон приказал взводу «Шерманов» выдвинуться из укрытий на огневые позиции. В отличие от предыдущего случая, машины рассредоточились на большем пространстве. Капитан указал каждому командиру танка его цель, а сам приготовился управлять огнем. С наблюдательного пункта израильтян оба глубоко врытых в землю сирийских танка — один к востоку, другой к западу от Нухейлы — представлялись трудной мишенью размером не более 60 сантиметров в высоту и около 120 в ширину.