Арабский любовник

Берязева Наталья Александровна

Я аж обомлела. Оказывается, за секс мы должны еще и заплатить! Сбежали мы с моей знакомой, оставив парней в полной растерянности. Теперь я знаю точно: не хочешь проблем – никуда не ходи с арабом, который уже познал радость секса. Уболтает мертвую лошадь.

А у приятельницы другая крайность: попался девственник. Истинно верующий. С этим нужно, как с ребенком. И, если что не дай бог случилось, спасет его только свадьба. И не важно, что ты так серьезно отношения не рассматривала. Переспали – жена перед Аллахом. Так что, девушки, учитывайте и этот вариант.

Но это

касается только истинно верующих арабов, для которых харам (грех) – не пустое слово. Вот даже в Хургаде, греша налево и направо, все мужчины ходят на пятничную «гомма прей» (молитву) и требуют от избранной женщины верности и покорности. И желательно – носить платок, прикрывая главный сексуальный символ – волосы.

Вообще, грех в исламе для нас, неверных с их точки зрения, очень интересное явление. Я к нему еще вернусь.

Неожиданный поворот

В школе с нами учился Аммар. Папа из Египта. Мама немка. Приехал из Швейцарии. Папа, имеющий большую семью, а именно пять дочерей и сына, отправил последнего на свою родину, учить арабский язык. Аммар – парень абсолютно европейский. Без всяких, как говорит мой сын, рефлексий на национальной и религиозной почве.

Диалог вечером.

Ольга, мечтающая об официальном замужестве, твердит о том, что брак должен быть обязательно зарегистрирован. То есть печать в паспорте при серьезных отношениях необходима. Это обязывает к ответственности мужчину. Он отвечает за женщину, будущих детей.

– Зачем? – удивляется Аммар. – Если у вас прекрасные взаимоотношения, зачем их регистрировать? Вы и так счастливы. И от счастья мужчины не убегают. Зачем штамп в паспорте? Это ничего не меняет. Если он любит, нуждается в этой женщине, то он никуда не денется.

– А вдруг он разлюбит? А вдруг не захочет ребенка? – не унимается Ольга. – А что тогда делать? Женщина должна быть защищена.

– Если у вас «хай девелопт» (мы смеемся: этот термин только что придумал Аммар, если переводить дословно, – «высокоразвитые отношения»), то никуда мужчина не денется и без штампа в паспорте.

Мы потом долго еще смеялись над этими «высокоразвитыми отношениями». Но в итоге к единому мнению не пришли.

Ольга выбирает исламские страны и хочет мусульманского мужа, потому что здесь забота о семье и ответственность за жену прописана в Коране. То есть – это закон. Ребенка здесь не бросят.

Хотя уже и в Египте современные веяния вносят свои коррективы. Случается всякое. Но в целом религия и сам уклад жизни на стороне женщины-матери. Хотя местные девушки, закутанные в платки и одетые в бурки, с завистью и посматривают на раскованных и свободно одетых европеек и россиянок, но не факт, что последние, то есть мы, более счастливы. Везде есть минусы и плюсы.

Мне, например, как, впрочем,

и моему сыну, нравится, что женщины здесь закрыты, что хотя бы внешне они не вызывают похоти у мужчин. Что они более ориентированы на семью и на домашние ценности. Хотя учиться здесь никому не возбраняется.

Мне многое здесь нравится. Даже ношение платка я поддерживаю, потому что зачастую самой хочется закутаться, чтобы избежать беззастенчивого рассматривания в метро и недвусмысленных взглядов.

Зухер

Как пошутил наш преподаватель арабского языка Зухер, «Если бы наши девушки не прятали себя, наши мужчины поимели бы их всех. Хорошо, что религия строго-настрого запрещает секс без брака. Мы очень горячие. Планета бы стала полностью арабской».

Он заразительно смеется. Толстый учитель Зухер, неженатый в свои 29 лет, потому что у него нет денег на содержание семьи.

– Я и так на трех работах, чтобы заработать 500 долларов в месяц. Нет, я не вытяну. А вообще я хочу домик у моря, где-нибудь в Александрии, и писать статьи и книжки. И читать.

И тут же:

– Ты слово-то «грязь» запиши. «Казурат». Уже сказали? Значит, не забудешь. Ведь вначале наша антисанитария для европейцев и россиян – шок. Я знаю. Мы привыкли к грязи. Но мы ее видим. Мы возмущаемся. Вон и сегодня ты видела демонстрантов. Жизнь надо менять. Мы должны быть свободной и чистой страной. А не сидеть взаперти. И так арабов уже в пугало для всего мира превратили. Я вот с моей внешностью у вас в России и шага не пройду. Меня как хашида задержат. Верно же?

Зухер – большой, круглолицый, с иссиня-черной бородой. Точно задержат. Он прав.

– Ну, куда я в таком виде? Видела карикатуры? С меня рисовали.

Он опять смеется. Поклонник литературы, восхищающийся Маркесом и его книгой «Сто лет одиночества», скупающий все на книжных развалах. Еще одна личность, благодаря которой меняется мое отношение к стране. Если честно, я начинаю замечать в ней и хорошие стороны.

Мы едем на встречу с писателями. Час пик. Мы в городском автобусе, где люди толкаются, ругаются, громко разговаривают. Мы едем уже два с половиной часа. Зухер экономит деньги. На такси бы нам обошлось в пять долларов. Это непозволительная роскошь. А так мы едем за десять рублей на двоих.

– И так ты ездишь каждый день?

– Да, я встаю в пять утра. Все мои работы в разных местах. Домой приезжаю в девять. Читаю, отвечаю на письма. Один выходной в пятницу. Иногда тоже работаю. Я помимо педагога еще системный администратор и корреспондент местной газеты. Ничего, когда-нибудь я смогу изменить мою жизнь.

Журналистка, встретившая нас, была просто сногсшибательна. Стройная. Модно одетая, в платке, но завязанном по-модному, назад, не закрывая грудь. На высоких каблуках. Я впервые увидела в Египте такую красавицу. Выяснилось, что ей 32 и у нее двое детей. Хотя выглядела она лет на 25. Очень славная. Мы сразу подружились. И хотя она не говорила по-английски, мы, как женщины, как-то легко понимали друг друга.