Арафат

Концельман Герхард

Однако на этот раз Садат не сказал ни слова о возможности военного столкновения с Израилем. Он много говорил о проблемах взаимоотношений с Советским Союзом, о колебаниях кремлевского руководства в предоставлении ему настоящего оружия. Садат довел до сведения Арафата, что он считает, что господа в Москве ему не доверяют.

После этой беседы у Арафата возникло чувство, что египетский президент ему тоже не доверяет. Если действительно предстояла война — а по словам офицеров, в этом не было сомнения, — то ООП тоже могла бы внести свой вклад в военные действия. Однако для этого руководство ООП должно было знать, когда начнется эта война. Арафат покинул президентский дворец в Каире с горьким чувством, что он не включен в

круг тех, кто планирует борьбу против Израиля. Мотивы Анвара Садата были ему ясны: египетский президент планирует решение ближневосточного конфликта, не привлекая к этому ООП. Это решение было согласовано с сирийским президентом Хафезом Асадом.

Слухи о возможной войне множились, но точная информация не доходила до Ясира Арафата. Более пяти месяцев не было контакта между главой египетского государства и ведущими руководителями Организации освобождения Палестины. В середине августа 1973 года это положение стало для Ясира Арафата мучительным.

Он согласился, чтобы его доверенное лицо Абу Аяд и занимающийся внешней политикой Фарук Каддуми полетели из Бейрута в Каир, чтобы побеседовать с Анваром Садатом. Вначале Садат передал, что хочет побеседовать лишь с одним из них двоих, но в конце концов согласился принять обоих. Разговор состоялся на летней вилле президента на средиземноморском побережье западнее Александрии.

Садат начал беседу с вопросов о ситуации в ООП; он хотел знать, преодолела ли она тяжелые времена после поражения в Иордании. Оба руководителя ООП ответили, однако обратили внимание на то, что Садат их совсем не слушает. Еще до конца года он собирается воевать с Израилем — это замечание он сделал мимоходом. Он не думает о широкомасштабной войне; этой военной акцией он хочет вывести политическое развитие из того тупика, в котором оно находилось после катастрофы 1967 года. Как узнали Фарук Каддуми и Абу Аяд, Сирия полна решимости участвовать в ограниченном наступлении. Временем начала акции Садат назвал неделю после конференции в верхах неприсоединившихся стран, которая должна состояться в сентябре.

Абу Аяд сообщает, что в конце беседы Садат произнес следующую фразу: «Когда арабо-израильский конфликт будет выведен из тупика с помощью военной акции, мы все вместе сядем за стол мирных переговоров». Лишь позже, во время переговоров в Кэмп-Дэвиде, руководителям ООП становится ясен смысл этой фразы.

Фарук Каддуми и Абу Аяд вначале не восприняли это замечание всерьез — они обратили внимание только на сообщение о войне. Объявление ее подтверждало их предсказание, что война с Израилем будет, потому что она неизбежна в ходе исторического развития. Охваченные эйфорией от того, что их предсказание исполняется, Фарук Каддуми и Абу Аяд не придают значения замечанию, что после военных действий все вместе сядут за стол переговоров. Однако это было высказано Анваром Садатом совершенно намеренно.

Сразу же после конференции в верхах неприсоединившихся стран, 9 сентября 1973 года, Садат беседует с Арафатом. О цели войны ничего не говорится, но Арафату бросается в глаза, что в центре внимания египетского президента — время после конфликта. Арафат узнает, что Садат сам хочет созвать мирную конференцию, в которой должны участвовать Израиль, Сирия, США, Советский Союз, Иордания, ООП и Египет.

Несколько завуалированно Садат высказывает намерение вовлечь палестинское освободительное движение в политический процесс, который — по его мнению — должен завершиться мирным договором. Таким образом, становится ясно, что Садат требует от Арафата и ООП отказа от их прежней цели. Уничтожение еврейского государства не предусматривается и, как считает египетский президент, должно быть исключено из планов боевой организации палестинцев.

Арафат боится, что президент собирается принудить ООП к капитуляции. Он заявляет, что ничего не может сказать об участии палестинцев в подобной международной конференции,

созываемой Анваром Садатом: решение по этому поводу находится в компетенции соответствующих органов ООП. Однако в данный момент эта проблема для него не имеет значения, поскольку он хочет сконцентрировать все свои силы и силы ООП на том, как помочь египетской и сирийской армии. Садат говорит, что следует хранить абсолютное молчание, чтобы не поставить под угрозу все предприятие. Арафат обещает выполнить просьбу египетского президента, однако он удивлен тем, что не волен говорить об этой беседе сирийцу Хафезу Асаду, который должен быть партнером в будущей войне. Садат возражает, что эта предосторожность имеет психологическую причину. Поскольку сирийский президент испытывает мало симпатий к лидеру палестинцев, поэтому контакты между участвующими в войне партиями должны поддерживаться через него, египетского президента. Арафату следует знать, говорит Садат, что Хафез Асад вообще не желает участия палестинцев в грядущей войне.

После возвращения Арафата Центральный комитет ООП совещается о будущих событиях. Арафат только в общем виде говорит о возможности военного конфликта, однако просит вносить предложения, каким образом ООП могла бы участвовать в подобном конфликте, чтобы заставить Израиль воевать на два фронта. Вносится очень мало предложений — зато слышно очень много скепсиса. Никто из делегатов не верит в серьезность решения египетского президента начать войну.

Этот скепсис оправдан: с 1971 года Садат объявляет каждый наступающий год решительным. Он пропустил уже два года, не беспокоя Израиль в военном отношении; почему же именно на третий год он должен сдержать свое слово?

Насколько велики сомнения руководства ООП в словах египетского президента, показывает опоздание с отъездом человека, который поддерживает связь между Арафатом и Садатом. Эту миссию взял на себя Абу Аяд. За шесть дней до фактического начала конфликта, 30 сентября, сотрудники египетского посольства в Бейруте настоятельно приглашают его прибыть в Каир.

Хотя Абу Аяд уже верит, что эта настоятельная просьба связана с надвигающимся наступлением, он тем не менее убежден, что Анвар Садат еще повременит с объявлением войны. Убежденный в этом, Абу Аяд медлит с вылетом в Каир — Арафат его не торопит. Лишь вечером 4 октября связной между Арафатом и египетским правительством приземляется в Каире. Уже ночью его ставят в известность, что военный конфликт начнется через несколько часов.

Первая задача Абу Аяда — дать знать Арафату, что война начнется сейчас. Но у него нет радиосвязи, по которой можно было бы передать подобное сообщение, не согласован код, чтобы можно было через средства связи египетского министерства иностранных дел подключить в качестве посредников дипломатическое представительство Египта в Бейруте. С информацией в Бейрут должен лететь курьер — обычным рейсом Миддл Эст Эйрлайнс. Поскольку ночью нет связи между египетской и ливанской столицами, курьер может вылететь только утром 5 октября. Начало же войны намечено на 14 часов 6 октября. Арафат еле успевает поднять по fpeBore боевые соединения ООП.

Однако эти соединения не фигурируют ни в каких сообщениях о ходе Октябрьской войны. ООП считает, что действия палестинских соединений специально замалчиваются руководителями обоих арабских государств, ведущих войну.

То, что Палестинская освободительная армия сразу же после начала войны вертолетным десантом захватила четыре холма в оккупированном районе Голанских высот, никогда не сообщалось сирийскими агентствами новостей. Ливан не распространил сообщение о ракетном обстреле израильских позиций и деревень на ливанско-израильской пограничной территории соединениями Аль Фатах. Аж весной 1981 года во время заседания Палестинского национального совета Арафат жаловался на то, что египтяне замалчивали успехи палестинских бойцов в районе Синая.