Арагонские хроники. Дневник барона Сореала де Монте
Шрифт:
Вот, кстати, о чем я и говорил: у феи слишком много «важных» дел, отвлекающих ее от заботы о нашей новой спутнице.
Вечером Лексиз незаметно увязалась за Арагоном и Клодией, явно собиравшимися уединиться (мда, это как раз то, о чем я предпочел бы не знать). А следовательно, в ее воспитании появится новый неучтенный Сиилин аспект, от которого я бы, например, не был в восторге. К сожалению, остановить любопытствующую девушку я не успел.
Придется уповать на случай: или она их не обнаружит, или они ее заметят и постесняются (пишу и сам не верю в подобное стечение обстоятельств).
Вот уже показалось побережье, до владений Фредерика совсем недалеко. Однако вечер сего дня принес с собой неприятности, из-за которых скорость нашего движения, несомненно, понизится.
Как только мы начали устраиваться на ночь, раздался могучий рокот, белый луч прорезал облака, а потом на горизонте полыхнула ярчайшая вспышка. Ненадолго все лишились зрения. Эвистрайя благоговейно воскликнула: «Стрела богов! Они пришли за нами!» — и пала ниц.
Тем временем нечто, рухнув в море, породило колоссальную волну, которая, сметая все на своем пути, понеслась к берегу. Подхватив на руки эльфийку и закинув за спину сумку, я побежал. Снова. Все бросились к ближайшей возвышенности. Как ни прискорбно, но вывести лошадей не удалось. Животные, испугавшись, игнорировали команды, а времени тащить их силой не оставалось — мы сами едва успели спастись от несущей смерть воды. Лишь конь Джона и кобо Вальдо уцелели, привыкшие, видимо, к разного рода передрягам.
Холм был достаточно велик, чтобы успевшая потерять высоту волна не смахнула нас. Верилось, что все уже позади, когда Эвистрайя пришла в себя и осознала: элион остался внизу, оброненный при бегстве. Эйрайка закричала так, будто утонула вся ее семья. Мне показалось, она готова покончить с собой от горя. К счастью, вмешалась Клодия.
Несколько томительных минут мы наблюдали, как светлая фигурка стремительно кружит над водоворотами. Баронесса буквально отвоевала музыкальный инструмент у стихии, выдернув его из ветвей сосны, снесенной морским валом.
Получив свой бесценный элион обратно, Эвистрайя возвестила, что все мы созерцали знамение — божественную стрелу, предвещающую скорое появление самих богов. Разумеется, она тут же принялась играть, указывая высшим силам свое местоположение. Вряд ли из этого выйдет толк, но разубедить ее просто невозможно.
От лагеря ничего не осталось — все унесло в море. Саффи теперь упрекает Клодию: мол, нужно было спасать не бесполезную эльфячью волынку, а одеяла, котлы, палатки и прочее. Впрочем, свою-то сумку с кристаллами София не забыла.
Мы покинули наше убежище, едва обнажилась дорога. Нужно найти место посуше. Эвистрайю я посадил себе на загривок. Идти, одновременно играя, она вряд ли смогла бы.
Сегодня мы приблизились к нашей цели еще немного: до Фальдорфа остается меньше суток пути. Эвистрайя продолжает играть, сидя у меня на плечах. Хорошо еще, мне нравится мелодия. Вальдо, например, уже потихоньку сходит с ума от этих звуков, как он сам утверждает. Правда, сомневаюсь, что подобные мелочи волнуют эльфийку.
**
В сумерках
Позволю себе чуть подробнее описать колоритные фигуры Белых рыцарей. И сами всадники, и их верховые звери заслуживают внимания.
Великий Магистр Ордена, Гленн, могучий старик в белом просторном одеянии, сидел верхом на огромном жеребце, таком же серебристом, как волосы его хозяина. Вместе они походили на несокрушимую скалу, целиком скрытую подо льдом. Даже мне пришлось смотреть на седока (да и на морду коня) снизу вверх. Как ни странно, оружия при Гленне я не заметил.
Магистр Майк, великан, не уступающий мне ростом и шириной плеч (я, конечно, подразумеваю свой огриный облик), с ног до головы был закован в диковинную броню. Только подбородок воина оставался открытым, наверное, чтобы продемонстрировать обреченным недругам прощальный оскал смерти, — остальное защищали пластины из матового иссиня-серого материала. При движении детали доспехов не издавали привычного звона или скрипа. Забрало же переливалось будто опаловое. Хотя — чего тут ахать? — на мне самом надеты волшебные латы. А вот меч вызвал у меня восхищение. Еще бы — двуручный фламберг, рассчитанный на габариты этого человека! Майк оседлал громадное существо, поразительно подходящее ему. Тварь прочно стояла на земле колонноподобными ногами, защищенная толстой ороговевшей шкурой, прядая маленькими ушками и поводя массивной головой, увенчанной рогом где-то в районе носа.
Магистр Ленс — худощавый высокий тип, облаченный в серый плащ с капюшоном, погружающим в глубокую тень ястребиное острое лицо. В руках он держал посох, увенчанный цветком из трех крупных жемчужин с одного конца и широким лезвием — с другого. Если б не украшение, я бы сказал, что это глефа. Однако клинок направлен вниз, поэтому мне кажется логичным заподозрить в рыцаре мага. Ленс избрал в качестве ездового животного ламу. Мохнатый скакун, лениво пожевывая, смотрел на нас с вполне человеческим выражением легкого презрения.
Последняя из магистров, Лиза, женщина с грязно-седыми, оттенка мартовского снега, космами, обладала пронзительным голосом и взглядом, попадая под который любой почувствовал бы себя виновным во всех грехах мира. Это был взгляд судьи, который на досуге подрабатывает палачом и получает от своего занятия удовольствие, взгляд ядовитой змеи, приготовившейся к смертоносному броску. Шею и предплечья воительницы обвивала длинная боевая цепь, заканчивающаяся лезвиями. До сего момента я лишь однажды встретил воина, пользующегося этим страшным оружием. Меня совсем не удивило, что Лиза восседала на неприятной буро-зеленой гадине, похожей на изрядно подросшую ящерицу.