"Аратта". Компиляция. Книги 1-7

Семёнова Мария Васильевна

Но и тогда он еще не ощутил смертельного вкуса той каши, что заваривалась в его владениях.

Когда ни один бьяр не соглашался служить арьям, шарахаясь от прежних господ, словно от злых дивов…

Когда в Майхоре начались убийства арьев – такие необъяснимые, жестокие и нелепые, что первое время в них просто не верилось…

Когда наемных рабочих стало слишком мало, ссыльные начали разбегаться и пришлось остановить строительство Рва…

Вот тогда Аршалай наконец понял, что происходит нечто очень, очень скверное. И решил прибегнуть к суровым средствам.

И поехал в Яргару…

Руки Аршалая

задрожали, давний ужас наполнил слабостью колени.

И снова за левым плечом, уже намного ближе, раздался вздох…

– Эй, чего стоишь? – дребезжащим голосом закричал наместник. – Чаша пустая!

Арсури подскочил с бочонком и быстро налил кубок до краев.

Аршалай жадно выпил, проливая половину – так дрожали руки при одном воспоминании о празднике на поле у Каргая.

Никогда еще он не был так близок к смерти!

Наместник был вовсе не глуп, да и разведка у него была хороша. Очень скоро выяснилось: источник всех бед – слепой колдун Зарни Зьен. Непонятно, чего он хотел, зачем мутил бьяров, но его просто необходимо было немедленно убить. Причем при всем народе, чтобы не ходило потом слухов о чудесно воскресшем или спасшемся Небесном Всаднике…

Судя по доносам, Каргай полностью подпал под влияние нового Зарни. Он точно не захотел бы отдать его просто так. Но Аршалай и не собирался с ним спорить.

«Как подойдем поближе, стреляйте по моему приказу», – велел он охране, въезжая на поле.

Застрелить Зарни Зьена, этого ложного бога, – жестоко, у всех на глазах. Раз и навсегда прекратить почитание земных воплощений сомнительного сына Сола…

Да, все свершилось очень быстро. Каргай не успел и рта раскрыть. Зато Зарни успел…

– Так вот ты каков, гусляр, – произнес Аршалай, с любопытством разглядывая слепца одесную изумленного Каргая. – Не знаю, кто ты таков на самом деле, но…

– Я – Зарни Зьен, – громовым голосом, раскатившимся над притихшим полем, ответил слепец. – Убейте змееголовых!

Тогда Аршалай понял, что ощущает дичь, затравленная на охоте. Никогда в жизни он не ощущал такого ужаса и обреченности, как в тот миг, когда против него разом обернулось все праздничное поле. На добродушных, оживленных лицах бьяров – мужчин, женщин, детей – при взгляде на ария появлялось одно и то же, почти нечеловеческое выражение. Так смотрят на ядовитую гадюку, прежде чем ударить ее палкой…

– Убьем тварь! – понеслось со всех сторон. – Убьем змеелюда!

И толпа бросилась на правителя Бьярмы.

Почти вся его свита была растерзана в клочья прямо там, на праздничном поле. С огромным трудом уцелевшая горстка охранников пробилась к лесу, увозя наместника.

– Где, где змееголовый? – лепетал Аршалай, озираясь в седле, пока кровавое поле не скрылось далеко за поворотом дороги.

– Это ты, ясноликий, – холодно ответил ему Шайн.

Из всей свиты лишь телохранитель-накх сохранил спокойствие. Разве что выглядел несколько мрачнее обычного.

– Я?!

Аршалай

схватился за голову, ощупывая лицо.

Шайн хмыкнул. Эта насмешка отчасти вернула наместника в разум.

– Колдун навел морок?

– Ну да.

– А ты? Или накхов мороки не берут?

– Отчего ж не брать? Что мы, не люди, что ли?

– И ты видел меня в облике змеелюда?

– Видел.

– И спас?! А, я понял! Вы же поклоняетесь Змею…

– Да мне все равно, что там у тебя с головой, ясноликий, – весьма непочтительно ответил накх. – Я тебе присягал.

– Похвальная верность… – еле ворочая языком, выговорил Аршалай и упал в обморок…

Аршалай перевел дух, одним глотком выхлебал кубок и упал в кресло. Его трясло, как тогда, на лесной дороге. Честно сказать, тот страх не прошел до сих пор. Наместник опасался, что теперь он не пройдет никогда…

Вернувшись в полный пугающих слухов Майхор, наместник сразу заперся у себя. Просидел один всю ночь, потом собрал всех ближников, кто мог быть полезен, взял казну, припасы, домашнее войско – и скрылся в лесах, бросив город на произвол судьбы…

Что там сейчас, в Майхоре? А Хул его знает! Может, бьяры уже всех перерезали. Аршалаю не было до того дела – и даже не стыдно.

Какой стыд, когда речь идет о спасении его драгоценной, единственной жизни?!

«Надо спасать себя – остальное неважно, – в тысячный раз подумал Аршалай. – В столицу! Мне надо в столицу!»

Мысль о возвращении в столицу была для Аршалая единственным просветом в непроглядном ужасе этой весны. Да, придется признать – Бьярму он потерял. Здесь у него нет союзников, а одному против безумных бьяров не выстоять.

Но как попасть в столицу?

В Гуляй-крепости достаточно войска и припасов, чтобы продержаться хоть до лета. А дальше что? Пробиваться в Аратту с боями? Это верная гибель. Идти в обход, вдоль Змеиного Языка? Бьяры вроде бы знают тропы… А толку?!

Трубный рев внизу заставил правителя Бьярмы вздрогнуть и открыть глаза. За ревом последовал взрыв хохота, лай, звуки шумной возни…

«Кому там так весело?»

Аршалай не без труда поднялся на ноги и подошел к перилам. Внизу, во внутреннем дворе, топталась гора свалявшегося грязно-белого меха, размахивая хоботом и топая так, что стены ходили ходуном. Вокруг мамонта, заливисто лая, почти кидаясь ему под ноги, прыгал мохнатый сторожевой пес. Чуть подальше стояли молодые псари, крича и подначивая пса. Огромный пес притворно нападал на мамонта, будто пытаясь схватить его за ноги. Мамонт пятился, отмахиваясь хоботом. Вдруг хобот стремительно упал вниз, а в следующий миг пес с визгом подлетел в небо и упал в глубокий сугроб. Под хохот псарей выкопался из сугроба, отряхнулся, подняв вихри снежной пыли, и снова с лаем принялся скакать вокруг мамонта.