Шрифт:
Карты выполнены Юлией Каташинской
Издательство Азбука®
Пролог
Весенний свет
Белые цветы трепетали на ветру. Бьярма еще утопала в глубоких
Аюр, отдыхавший в увитой цветущими ветвями Весенней беседке, крепко зажмурился. Затем распахнул глаза и вновь уставился на лежащий у него на коленях поющий кораблик. В последнее время государь проводил с ним много времени – прямо сказать, таскал с собой повсюду, вызывая удивление царедворцев. «Нашел себе юный государь новую игрушку – бьярские гусельки», – шептались некоторые. Аюру передавали эти слова, но он не сердился. Он и сам не мог понять, почему трехструнный кораблик так запал ему в душу.
Аюр никогда не был особенным любителем музыки. Разумеется, в детстве, как всякого благородного ария, его помимо прочего обучили азам игры на читре. Вспомнив давние уроки, Аюр велел натянуть на кораблик струны и даже подобрал несколько наигрышей к песням… Но это все было не то.
«Что за чепуха лезет в голову! Это просто гусли!»
Тонкие пальцы государя забегали по струнам.
– Для слов любви нет времени. Оно Несется прочь крупица за крупицей. Но сердце нам для нежности дано — Не для того, чтоб горем заходиться! Лишь ласки просит шелк златых волос…Аюр перестал играть, ощущая странную робость – будто невольно совершил кощунство и не понимал, в чем оно заключается. Словно он – малый ребенок, который самонадеянно дергает струны гуслей знаменитого на всю страну певца. Может, дело в совершенстве кораблика? В этой невесомой, словно впитавшей солнечный свет древесине, на которой даже не видно годовых колец?
Аюр тряхнул головой, прогоняя грусть, заиграл и запел дальше:
– Целуй, пока уста еще красны! Пока тепло не поглотила вьюга, Пока он не шагнул за рубежи, А грудь его не спрятала кольчуга…Однако модная нынче в столице песня о любви, войне и разлуке звучала все так же неуместно и невесело…
«Может, в ней-то и дело, – подумал Аюр, вспомнив, чем закончилась попытка переселить его подданных подальше от потопа, в безопасное Десятиградие. – Сколько златовласых исчезло, и судьба их все еще темна… И сестра… Бедная сестра…»
Государь со вздохом отложил поющий кораблик.
«Он не для таких песен. Я искал божественное оружие против Змея Бездны, а вместо него Исварха даровал мне эти гусли. Ну и что мне с ними делать? Я, остановивший море, не могу разобраться с каким-то корабликом!»
Еще год назад Аюр просто с досадой выкинул бы гусли с
Поэтому Аюр не приказал послать за танцовщицами, а продолжал думать.
«Кораблик найден в храме древних арьев… Вот бы узнать, какие песни играли на нем мои предки – первородные дети солнца… Может, Светоч знает? Или Тулум? Наверняка в их огромных хранилищах найдутся свитки с самыми древними песнями… А может… Гимны Ясна-Веды?»
Пальцы Аюра вновь забегали по струнам. Он перебирал в памяти гимны Солнцу, множество которых знал наизусть. Но пока ни один не казался ему подходящим для исполнения здесь, среди первоцветов. Гимны Исвархе поют перед алтарем с неугасимым пламенем или воздевая руки навстречу восходящему светилу…
Аюр уныло взглянул на кораблик. Тот весело золотился, казался теплым и живым.
«Зачем ты нужен?» – молча спросил Аюр.
«А ты зачем?» – будто наяву ответил ему кораблик.
– Солнцеликий, дозволь обеспокоить, – послышался за живыми стенами беседки голос невидимого слуги. – Пришел святейший Тулум!
Аюр обрадовался. Бесплодные размышления утомили его.
– Пусть святейший идет прямо сюда!
Верховный жрец Исвархи подошел к ступеням беседки и склонился в ритуальном поклоне.
– Приветствую, государь! Да озарит солнце твои следы…
– Здравствуй, дядя! Оставь церемонии, поднимайся, садись рядом со мной. Я прикажу подать угощение… – Аюр осекся, увидев выражение лица Тулума. – С чем ты пришел? Плохие вести?
– Даже не знаю, что тебе и сказать, Аюр… – Тулум бросил взгляд на два свитка, которые держал в руке. – Вести есть, и они… весьма необычны. И скверные, и странные. Обычно я не утомляю тебя повседневными докладами моих жрецов и осведомителей. По большей части они не стоят твоего внимания. Но, пожалуй, эти донесения тебе стоит услышать…
– Да не тяни уже, дядя! – воскликнул Аюр, невольно подумав: «Интересно, сколько важных сведений прошло мимо меня? Чего я не знаю о происходящем в Аратте?»
– У меня здесь два письма из Бьярмы… Первое, – Тулум развернул свиток, – из Белазоры.
– От Светоча?
– Нет. Это письмо прислал мой осведомитель – молодой жрец из ближнего окружения Светоча.
– А! – Аюр хмыкнул. – У тебя есть осведомитель в Северном храме?
– Конечно, государь, и не один.
– Гм… А у Светоча в нашем храме тоже есть свои соглядатаи?
– Несомненно. Однако, возможно, они ему больше никогда не пригодятся.
Аюр нахмурился:
– Что-то стряслось со Светочем?
Тулум медленно склонил бритую голову.
– В Белазоре, как ты знаешь, этой зимой было неспокойно, – сказал он, разворачивая свиток. – Беспорядки вылились в голодный бунт переселенцев. Аршалай утверждал, будто подавил бунт. Он писал нам, что все закончилось благополучно, но, очевидно, ошибся. Или солгал намеренно… В конце зимы дела пошли так, что я, право, не знаю, что и сказать, кроме «это какое-то безумие»… Этим письмам уже больше месяца – и в них мы видим совсем иную картину, нежели из донесений Аршалая…