Аравия. Прошлое и настоящее

Сенченко Игорь

Эхом военно-дипломатических и торгово-политических акций Франции в зоне Персидского залива отозвалась англо-французская война 1793-1802 г. Она заметно активизировала действия Франции на «восточном направлении». На Ближний и Средний Восток были делегированы специальные миссии, имевшие целью прозондировать возможность расширения на Востоке торговых и политических позиций Франции. Исключительное значение для Парижа, с точки зрения определения на перспективу ключевых направлений французской политики конкретно в зоне Персидского залива, имела «восточная миссия» политических агентов Оливье и Брюгьера (1793-1796 гг.). Решая поставленную перед ними задачу, связанную с выявлением безопасных для Франции каналов торговли с Востоком, агенты внимательно ознакомились и с положением дел в бассейне Персидского залива. Соображения и рекомендации, представленные ими по окончании миссии в докладной записке правительству Франции, обращали

внимание Парижа на необходимость внесения корректив в «рисунок поведения» Франции в районе Персидского залива.

Так, в целях сохранения позиций Франции на персидском рынке агенты считали необходимым идти на снижение цен на реализуемые там французские товары, и в первую очередь на изделия из шерсти. Для должного обеспечения политико-дипломатических и торгово-экономических интересов Франции в зоне Персидского залива в целом находили обоснованным укрупнение штата французского консульства в Басре (в целях экономии средств и времени предлагали сделать это путем направления в Басру нескольких дипломатов из штата французской дипломатической миссии в Багдаде). Агенты полагали, что именно в Басре, в одном из центров деловой активности региона, французская дипломатическая миссия, должным образом укомплектованная, и должна была «взять под плотное наблюдение» все без исключения вопросы, связанные с деятельностью иностранных держав в Персидском заливе. Будучи укрупненной, такая миссия, по мнению агентов, могла и должна была оперативно и полно информировать официальный Париж и коммерческое сообщество Франции о военно-политической обстановке в регионе и торговой ситуации на рынках Месопотамии, Аравии и Персии. Более того, вовремя корректировать номенклатуру поставок в регион французских товаров, график движения в Персидском заливе французских торгово-пассажирских судов, равно как и рисунок военно-дипломатических акций Франции. «Удержание» за собой острова Харк — на условиях его дорогостоящей, по их мнению, аренды — Оливье и Брюгьер находили делом нерациональным и для казны обременительным, и предлагали от такой формы собственности в Персидском заливе отказаться (4).

Соображения и предложения, представленные ими французскому правительству, были найдены в Париже обоснованными. Во время своего пребывания на Востоке французские разведчики посетили Турцию (1793 г.), Египет (1794-1795 г.) и Персию (1796 г.). С задачами, стоявшими перед ними, справились, по оценке российских дипломатов, блестяще. Их «восточное турне» довольно рельефно высветило, по мнению МИД Российской империи, и антироссийские акценты в политике Франции (5). Нацеленность Парижа на то, как отмечали российские дипломаты, чтобы попытаться максимально, насколько можно, расширить на Востоке круг враждебных России стран и народов, а если удастся, то и добиться военного союза Ирана с Турцией, заточенного против России, просматривалась в ходе их поездки по странам Востока вполне отчетливо.

И, надо сказать, такая оценка была правильной. 27 апреля 1807 г. Наполеон принял персидского посла Мирзу Реза-Казвини в замке Франкештайн, где и был подписан известный союзный договор Франции с Персией. Наполеон гарантировал шаху неприкосновенность его земель, включая Грузию, как территорию, «законно», по мнению Парижа, принадлежавшую Персии. В том же году в Персию прибыла французская военно-дипломатическая миссия во главе с генералом Гарданом, одним из адъютантов Наполеона. В контексте рассматривавшейся тогда в Париже возможности военной экспедиции в Индию французские офицеры досконально изучили города-порты Прибрежной Персии, специализировавшиеся на торговых операциях с Индией, график движения судов, их национальную принадлежность.

Политико-дипломатическое, по выражению российских дипломатов, соприкосновение Парижа с Маскатом, еще одним, наряду с Персией, центром активности Франции в зоне Персидского залива, было вначале, в сравнении с деятельностью французов в Персии, не только безрезультативным, но и вообще мало что обещающим. Переговоры, проведенные в 1793 г. с правителем Маската специально направленным туда из Парижа искусным дипломатом М. Лушамом, закончились ничем. Талантливому переговорщику просто-напросто не повезло. Судьба не благоволила к нему. Англичане, вовремя разузнав о готовившемся французами «дипломатическом десанте в Маскат», с самого начала посадили М. Лушама, как говорится, «под колпак», и прокатили его «дипломатический дилижанс» в Маскате по ими же проложенной переговорной колее.

Потерпев поражение от обыгравших их англичан, французы вновь появились в Южной Аравии, на сей раз в шейхствах Эш-Шамал, только в 1797 году. Главная задача «аравийской команды» Парижа состояла в том, чтобы обстоятельно изучить вопрос о возможности использования французскими судами одного из портов в землях Эш-Шамал.

Следующий, 1798 год, знаменовал собой открытие «наполеоновской страницы» в истории Арабского

Востока (6). Помышлял Наполеон и о зоне Персидского залива. Он серьезно рассматривал данный район в качестве одного из возможных путей для проникновения Франции в «индийскую сокровищницу» Британской империи. Во время «египетского похода» (1798-1801 гг.) Наполеон вынашивал планы насчет того, чтобы, покорив Египет, «идти оттуда в Индию» (через Красное море, с заходом по пути следования в порты Моха и Маскат). От посещавших Египет торговцев арабам Аравии было известно, что в религиозных празднествах мусульман в Египте Наполеон принимал самое деятельное участие, что к мечетям, имамам и муфтиям призывал французских солдат относиться с уважением. Прозвище «Любимец побед», данное Наполеону египтянами, прижилось и в Аравии. Симпатии к нему среди шейхов местных племен были, по свидетельству российских дипломатов, повсеместными и ярко выраженными. В племенах были наслышаны о многочасовых беседах Наполеона с улемами мечети Аль-Азхар, о намерениях «Любимца побед» освободить Аравию, о его обращениях к шейхам аравийских племен помочь французам в этом «достойном деле». Симпатии арабов Аравии к Наполеону подогревались и сообщениями улемов из Каира, информировавших шерифа Мекки о покровительстве, оказываемом исламу французской армией.

В целях создания в Южной Аравии плацдарма для броска в Индию Наполеон попытался, было, «навести мосты взаимопонимания» с правителем Маската. В личном письме, адресованном «владыке Маската», Наполеон предлагал ему дружбу и сотрудничество, широкие льготы для оманских торговых судов в Суэце. «Пишу Вам это письмо, дабы лично уведомить Вас о том, — говорилось в послании Наполеона, — что Вам, думается, уже и так известно, а именно то, что французские войска заняли Египет. Считая Вас другом, хотел бы заверить Вас в искреннем желании взять под свою защиту суда Вашего государства», а также сообщить Вам, что негоцианты Вашей страны могут, смело и беспрепятственно отныне, вести торговые дела в Египте (7).

О содержании обращения Наполеона к правителю Маската стало известно англичанам (им удалось перехватить письмо Наполеона). И вскоре он был низложен, и оказался в изгнании, в Бомбее, под неусыпным оком английских колониальных властей в Индии.

Следует отметить, что эмиссары и лазутчики Парижа энергично действовали в то время не только в Южной Аравии и Месопотамии, но и в Индии. Примером тому — инициированная ими попытка переворота в Бенгалии. Цель этой акции состояла в том, чтобы, создав в Бенгалии «внутренний очаг напряженности», подогреть тем самым антианглийские настроения во всей Индии. Особенно болезненными для Англии были успехи французов по налаживанию связей с княжеством Майсур, правителя которого англичане рассматривали в качестве «главного возмутителя спокойствия в Индии».

Когда англичанам стало известно, что, помимо установления контактов с проживавшим в Бомбее по их воле бывшим правителем Маската и налаживания связей с «мятежным магараджей Майсура», Наполеон «вошел в отношения» и с шерифом Мекки, в Лондоне отчетливо осознали, что действовать, чтобы устранить «французскую угрозу», надлежит жестко и незамедлительно. Срочно был усилен отряд английских кораблей в Персидском заливе, направлены специальные представители в Джидду и Маскат (8). Миссия по проведению переговоров с правителем Маската была возложена на махди Али-хана, служащего Ост-Индской компании, иранца. Ему было поручено, сделать все возможное и невозможное, но «французов из Маската вышвырнуть»; и в этих целях первым делом договориться с правителем о замене всех состоявших у него на службе «франков», будь-то врачей или чиновников-инженеров, на англичан. Махди Али-хан прибыл в Маскат 2 октября 1798 г. И уже через 10 дней добился заключения печально известного в истории деятельности французской дипломатии в Аравии англо-оманского договора, согласно которому правитель Маската обязывался «французов у себя не привечать». Иными словами, разрешений на открытие ими агентств, будь-то дипломатических, торговых или пароходных, не давать; пользоваться портами, подконтрольными Маскату, в случае ведения военных действий между Англией и Францией — не позволять.

Надо сказать, что меры, предпринятые англичанами, оказались своевременными. В декабре 1798 г. возникла угроза захвата французами Баб-эль-Мандебского пролива. «Тень Наполеона», нависшая над Индией, как сообщали в своих донесениях российские дипломаты, подтолкнула англичан к решительным контрдействиям, притом не только в бассейне Персидского залива и на юге Аравии, но в Красном и Средиземном морях. Разгром адмиралом Нельсоном французского флота в Абукирской бухте, близ Александрии, и захват английским экспедиционным корпусом важного в стратегическом отношении острова Перим в Баб-эль-Мандебском проливе поставили крест на планах Наполеона насчет того, чтобы пытаться прорваться в Индию через «двери» Красного моря. «Двери» эти англичане заколотили наглухо и надолго.