Арбитр
Шрифт:
Дальше разгромленный аэродром и абсолютно невозможный разрез шасси самолёта.
Чем больше Фадеев узнавал об этом человеке, тем сильнее убеждался, что тот превосходит их самые смелые ожидания.
Департамент Никифора плотно работал с правоохранительными органами и уже разрабатывал способ ареста, когда пришли новости об инциденте в детской больнице. Никто не поверил, что такое возможно, но подтвердившаяся информация всколыхнула всю структуру.
Люди полковника получили карт-бланш и приказ любыми способами взять этого человека живьём. Видимо, не они одни. Поскольку
Услышав об этом, Никифор прыгнул в машину и велел шофёру гнать на полной скорости. Сформированный психологический профиль объекта прямо говорил, что тот не потерпит шантажа и угроз, а зная квалификацию Распопова именно так тот и поступит. Вдобавок он обязательно недооценит уровень угрозы, за что может поплатиться жизнью. Если же Стальнов пересечёт черту, убедить руководство в сотрудничестве станет невозможно.
Пока полковник добирался по пробкам, успел посмотреть прямое включение с конференции, устроенной Ахмедулиным. Любопытно было узнать, что тот заявит после столкновения с объектом, едва не унёсшим его жизнь.
Выглядел бизнесмен неважно. Отёкшее лицо в порезах и ссадинах, нога в гипсе, даже костюм на нём сидел как-то криво. Чего обычно Руслан Ринатович себе не позволял. Он расположился за широким столом, расставив руки широко в стороны, а напротив него собрались репортёры сразу нескольких новостных каналов.
— Расскажите, как вы спаслись?
— Преступник что-нибудь говорил вам?
— У вас есть предположения о его мотивах?
— Вы кого-то подозреваете?
Журналисты завалили Ахмедулина вопросами, но тот лишь молчал, дожидаясь пока шум спадёт. Наконец первоначальная буря утихла.
— Все вы знаете, кто я такой. За эти годы я хорошо потрудился, чтобы моё имя и моя репутация стали известны каждому. Успешный бизнес, благотворительность и некоммерческие проекты, уважаемый в обществе человек.
Репортёры недоумённо переглянулись, не понимая, к чему тот ведёт.
— И всё это ложь. Фасад, который я тщательно выстроил, чтобы скрыть то, что лежит под поверхностью. До этого дня я управлял организованной преступной группой.
Стрёкот фотокамер, пытающихся поймать сенсационный момент. Распахнутые в удивлении рты журналистов.
— Я и мои люди занимались рэкетом, рейдерским захватом бизнеса и секс-траффиком, поставляли и продавали наркотики. От моих действий пострадали сотни, если не тысячи людей. В этом были замешаны очень высокопоставленные люди, и цепочка тянется во многие страны. Прямо в эту минуту органы внутренних дел должны получить все имеющиеся у меня доказательства, раскрывающие имена вовлечённых людей. Многие из них вас очень сильно удивят. После сегодняшней конференции меня попытаются заткнуть и, скорее всего, устранить. Поэтому данную информацию получат и все крупнейшие новостные порталы.
— Почему вы это делаете? — брюнетка в белоснежной блузке выразила то, что сидело в умах всех собравшихся.
— Я хочу заплатить за свои ошибки, нет… — он смолк, — за свои грехи. И хочу, чтобы остальные также не ушли от ответа. Это касается и моей семьи. Они тоже замарались и сейчас совершают
— Что подтолкнуло вас на это признание? — задал вопрос представитель государственного телеканала.
— У меня раскрылись глаза, — просто ответил Руслан. — В рамках уголовного наказания, если я доживу до него, конечно, большая часть моего имущества и денежных средств будет конфискована, — также непринуждённо заявил он. — Однако компании, занимающиеся легальной деятельностью, продолжат своё существование. Я уже передал контроль над ними новоучреждённому личному фонду. Эта организация проследит, чтобы весь чистый доход от коммерческой деятельности был направлен на содержание детского онкологического центра и создание новых его филиалов.
Очень интересно. Что же такого ему сказал Стальнов, чтобы заставить матёрого преступника совершить публичное признание?
Полковник потёр подбородок и вновь поторопил шофёра.
К мрачному зданию из тёмного камня они прибыли с солидным опозданием. И когда Никифор миновал проходную и спустился в подвал, сразу понял, что пропустил что-то интересное.
Охрана носилась, как в зад ужаленная. Оглушительно орал полковник Терехов — начальник Распопова.
— …Всех сгною! Вы у меня в Антарктиде нужники чистить будете до седых мудей! Какой-то ушлёпок напал на офицера и ни одна сволочь не дёрнулась!
Никифор обратил внимание на бойца, получающего в стороне медицинскую помощь, так что, строго говоря, Терехов был неправ.
— …И что я вижу? Он лежит мордой в пол и уже жалеет о содеянном? — продолжал надрываться такой же упитанный, как его подчинённый, начальник. — Нет! Он глумится над нами!
В приоткрытой двери ближайшего кабинета виднелся и сам Распопов. Дородный мужчина потерял всякую краску, обильно потел и сглатывал беззвучные слёзы. А ещё что-то торопливо строчил шариковой ручкой на листе А4.
О-о-чень интересно!
— Старшина! Собрать бойцов, взять дубинки, газ и быстро объяснить преступнику, что подобного мы не потерпим.
— Отставить, — ровным голосом скомандовал Никифор.
Терехов крутанулся, замечая представителя конкурирующего департамента. Налился кровью. Даже глаз начал дёргаться.
— Фадеев, это наш клиент. Мы его задержали! Даже не суйся теперь.
Вместо ответа Никифор заглянул в кабинет и встал за плечом Распопова, который его словно не заметил. Быстро пробежался глазами по выписываемому чужой рукой тексту, присвистнул и сфотографировал его.
Набрал своему руководителю и коротко обрисовал ситуацию. Пришлось отправить фотографию рапорта. А дальше Фадеев, включив телефон на громкую связь, смотрел, как Терехов меняется в лице, начинает нервно облизывать губы и сжимает до хруста пальцы.
Оба проштрафившихся офицера вскоре покинули объект, один — в наручниках.
— У тебя есть час, — под конец бросил Никифору шеф. — Если не сможешь завербовать, его передадут в другую структуру.
— Как вы меня назвали? — переспросил я.