Арчи Длинные Усы
Шрифт:
– Ну, привет, Алехандро. Я тебе обещал – я всегда выполняю свои обещания.
Конечно, как я раньше не догадался. Босс собственной персоной. Один. Никакого вам «совещания». В обстановке строжайшей секретности. Принимает меня – впервые – в своей штаб-квартире. На этот раз в образе патриарха. Благообразный старик высокого роста, с окладистой, вьющейся колечками белоснежной и ниспадающей на грудь до пупка бородой, в яркой изумрудно-зеленого цвета шелковой хламиде с вышитыми на ней звездами, в сандалиях на босу ногу. Вылитый Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб. Не хватало только чалмы на лысой его голове. Таким я никогда не видел и не мог
– Здравствуйте, Босс. Как поживаете?
– Спасибо, не жалуюсь. Отдохнул?
– Да куда там… Хотел на Ибицу махнуть, там, пишут, голышом народ ходит, хотел посмотреть, – а тут ваша записка…
– Время не терпит, Алехандро. Ты и так неплохо уже отдохнул в Тель-Авиве. Пора и за работу.
Это Босс о моих якобы каникулах в Тель-Авиве соизволил пошутить. Имеет право. Он – Босс. Я для него один из солдатиков его армии. Как он однажды изящно выразился: мол, Я выстругиваю вас как деревянных человечков, Буратино, то есть, вкладываю в вас душу, но с тем, однако, условием, что будете вы послушными Мне вовеки веков. Тоже мне, папа Карло.
– Нет проблем, Босс.
– Вот и отлично. Ты помнишь, я говорил о награде за службу?
Еще бы не помнить. Только и думаю, когда и что за награда. Ночей не сплю.
– Но разве командировка в Тель-Авив не награда была?
– Нет, дорогой мой. Я совсем о другом. Я тут посоветовался с товарищами…
Интересно, с какими это товарищами, уж не с красоткой ли этой крашеной с симпатичными рожками?
– … и решил отправить тебя на последнее задание. Не обессудь. Воистину, последнее. Но перед этим тебе предстоит пройти процедуру реинкарнации, смены личности, если по-простому, чтобы начать новую во всех отношениях жизнь.
Я привык к чудачествам Босса, так что даже не икнул, принял как должное. Реинкарнация так реинкарнация. Интересно бы только знать, в кого именно меня реинкарнируют.
– Быть тебе котом, Алехандро… В другой жизни. Но не обычным, что по дворам и помойкам шастают или на диванах разлеживаются. Тебе беспокоиться не о чем. Запишем в твой мозг программку, программисты ее прошивкой памяти называют, а дальше все пойдет как по маслу. Беспокоиться не о чем, как я уже сказал. Вначале, правда, придется подучиться малость в одном специальном заведении, в роль войти, чтобы комар носу не подточил. Потом тебя кое-куда пошлют. Цели в жизни важны, сам понимаешь, но это не главное. Важен путь, который предстоит пройти. Дорога, путь – вот что делает из человека человека.
Терпеть не могу, когда напускают туману, ходят вокруг да около. И куда, интересно бы знать, пошлют, – соломки бы подстелил. Я и сам могу послать, если нужно, далеко и без предисловий. Глупо думать, что наш мир – лучший из миров, как самодовольно утверждают лакеи при дворе, осчастливленные минутным вниманием владыки. Нет, наш мир несправедлив, дик, сумасброден, кровожаден, попросту ужасен. Люди порочны, языки их подобны отравленным стрелам, вонзающимся в тела жертв, а речи подобно миазмам отравляют воздух. Дела же и поступки их бесстыдны и блудливы, пагубны для них самих, но благосклонно принимаются Дьяволом. Только младенец на руках матери чист и безгрешен. Но стоит ему повидать свет и начать взрослую жизнь, чтобы не отстать от других, идти в ногу с прогрессом, как душа его неминуемо покрывается болезненными незаживающими язвами и становится похожа на изъеденное молью дырявое платье, висящее в запертом старомодном
– Но ты все преодолеешь. Я в этом совершенно уверен. Зато в конце концов попадешь, с Божьей помощью, конечно, и Моей, туда, где Макар телят не гонял, это уж точно.
О, господи, неужели забросят на Луну и оставят там без компьютера, как Ленина в Шушенском?
– Это и будет моей для тебя наградой. Ты справишься. Беспокоиться не о чем.
Когда три раза подряд произносят, что беспокоиться тебе не о чем, не знаю, как вы, а я начинаю всерьез беспокоиться.
– Будет нелегко, сразу скажу. Новая необжитая планета не для слабонервных…
В противогазе придется ходить все оставшееся время и в резиновых сапогах, подумалось мне, как только я это услышал, и первое, что пришло в голову.
– Но уговор наш, пусть он и не скреплен кровью, остается в силе. – продолжал Босс. – В конце пути ты должен мне сообщить, что делать с Землей и с землянами? К какому выводу пришел. Скажешь оставить, как есть, – оставим в покое старушку, пусть угасает медленной естественной смертью. Скажешь сравнять Землю с землей, прости за тавтологию, – и это нам по плечу.
– Босс, неужели и Барселону сравняете?
– И что? Ты прекрасно знаешь, что так или иначе «время рушит гранитные замки и заносит песком города».
Еще бы не знать, когда это слова из песни Аллы Пугачевой… Я спорить не стал, бесполезно. Взял под козырек, попрощался с Боссом, приобнял по-дружески секретаршу Марусю и чмокнул ее в щечку. Она не сдержала чувств, всплакнула на моем плече, оставив следы помады. Прошептала на ухо: «Я буду тебя ждать, сколько бы не пришлось». Произвел, стало быть, впечатление. И стало у меня на душе легко-легко, почувствовал я, что готов к новым подвигам. Ласковое слово и коту приятно. И… А что случилось потом, вы узнаете через каких-нибудь пару минут.
(to be continued)
Имейте в виду, любые совпадения с реальными людьми или событиями являются случайными, и автор за них, за события, ответственности не несет. Впрочем, замечание это не касается вышеупомянутой Барселоны. Она существует.
Я – кот. Представьте только, сам себе кот. Не потому, что гуляю, где хочу. Нет, я кот по праву первородства. То есть, если заглянуть в древние манускрипты по астрологии, то обнаружится, что первоначально я родился котом. Это потом уже я перепробовал обличье гипнотизера, фокусника-престидижитатора, еще кем-то был, не упомню… История моя тонет в глубине веков, – и теперь вот, в конце концов превратился в человека. Кото-человек, что ли? Пожалуй, что так. Реинкарнация, по-научному. Лента Мёбиуса, склеенная Творцом в ходе занятий по курсу математико-психоделического искусства.
Быть котом, доложу я вам, просто наслаждение какое-то. Ни галстуков, ни костюмов, ни носков – одна только шкурка требуется. Зимой и летом одним цветом. На все про все. И постоянно – красавец. Коты – они вроде цветов, пригодны для дарения, некрасивых просто не бывает, даже если заморыш последний. И это точно не собака. Все тобой восхищаются, норовят в очередь стать, чтобы погладить, угостить чем-нибудь вкусненьким. Даже умываться не обязательно. Так, приличия ради, лизнешь иногда лапку-другую, проведешь шершавым язычком по шерстке, чтобы все видели, какой чистюля живет в доме. Однако в душе я – человек. Или, наоборот, кто его разберет.