Ардан. Воины Восьми Королевств
Шрифт:
— Да нет. Зачем мне скрывать что-либо от тебя? — я попытался улыбнуться, но получилось не очень хорошо.
— Хорошо. Поверю тебе на слово.
Напряжение спало и на душе почувствовал облегчение. Впредь подумаю, прежде чем попытаюсь сказать лишнего в её присутствии.
— Как бы там ни было, — произнёс я, — как мне быть с Дэндженом?
Адари ласково улыбнулась, потом ответила: — Ты знаешь, что означает его имя?
— Серебряный дракон, — произнёс я. — И чем мне это поможет?
— Спроси у Дэнджена,
— Я всё ещё не понимаю, как мне это может помочь, — произнёс я, недоумевая.
— А ты спроси. Не попробуешь — не узнаешь, — произнесла она, загадочно улыбнувшись.
— Хорошо, — сказал я в ответ. — Что ж, наверно пора просыпаться, так как, скорее всего ночь в Ардане уже закончилась. Время с тобой пролетает очень быстро, хотя я хотел бы, чтобы было наоборот. Мне очень понравилось здесь. Сможем ли мы встретиться ещё раз в твоих прекрасных воспоминаниях?
Адари, улыбнувшись, ответила: — Непременно, Райсэн.
— Перед тем, как я проснусь, скажи мне, как называется это дерево?
— Арайлен, что означает — дерево с ароматом тьмы.
— Арайлен, — повторил я. — Красивое название. Я запомню.
Я проснулся от того, что Дэнджен тормошил меня.
— Проснись, Райсэн. Солнце взошло, скоро вновь тренироваться! — прокричал он у меня над ухом.
Кажется, его стремление присоединиться ко мне в путешествии против дарканов в дальнейшем будет мешать моему сну. Спина немного ныла — не привык я спать на голой земле, но чувствую, что это было не в последний раз. Я поднялся на ноги и потянулся, дабы разогреть слегка онемевшие мышцы.
Сон был настолько реален, что я до сих пор ощущал аромат Арайлен. Никогда его не забуду. Но всё же, какое странное ощущение спокойствия я почувствовал, находясь в бывшем Райноре. Так я себя чувствовал, когда возвращался в свою комнату в храме хранителей огня. Это было единственное место, которое я мог назвать домом. Неужели бывший Райнор для меня, как дом родной? Надо поговорить об этом с Талгасом. Только как мне теперь с ним разговаривать, если я знаю, что каждый миг проведённый рядом со мной плохо на него влияет? Адари, Адари… Надо было тебя послушать.
— О чём думаешь? — спросил неожиданно Дэнджен.
— Я? Да и о чём, — ответил я, махнув рукой.
— Просто взгляд у тебя такой, словно ты пребываешь где-то в другом месте.
— Не важно, — произнёс я. — Пойдём завтракать, а потом тренировка.
— Как скажешь, — сказал Дэнджен, улыбнувшись.
На завтрак у нас был хлеб, немного жареного мяса и сыр. Мы молча поели в общей столовой гильдии, затем поспешили к тренировочной площадке. Талгас уже ждал нас, прислонившись к отремонтированной изгороди арены. Подойдя к нему, я машинально спросил: — Ну как ты себя ощущаешь, Талгас?
— Ты что-то знаешь, парень? — подозрительно спросил даркан.
— Адари, —
— Понятно, — прорычал даркан. — Ей следовало бы держать язык за зубами.
— Я уговорил её рассказать. Я должен был знать.
— Хорошо, — проговорил Талгас и, схватив меня за воротник, подтянул к себе. Сейчас я чётко смог разглядеть блеск злости в черноте его дарканских глаз. Талгас был серьёзен как никогда: — Посмеешь винить себя из-за меня, прибью на месте. Никаких угрызений совести и чувств вины. Ты понял?
— Как скажешь, Талгас, — ответил я.
Даркана удовлетворил этот ответ. Отпустив меня, он посмотрел куда-то в сторону и произнёс: — Ты должен сконцентрироваться на выполнении своей миссии. Если придётся пожертвовать собой ради её выполнения, я это сделаю.
— Надеюсь, до этого не дойдёт, — тихо проговорил я, хоть и не был уверен, что наша миссия закончится без жертв. Но в одном был уверен точно: одна жертва будет — я.
— Я стал свидетелем драмы? — спросил Дэнджен. — Что это было? Вы о чём толковали? Я ничего не понял.
— Не важно, — вновь повторил я ответ, который помогал мне уклоняться от вопросов. — Узнаешь со временем, если отправишься с нами.
— Так ты будешь идти до конца, даже если я не пойду с вами, зная, что вы в этом случае потерпите неудачу? — удивлённо спросил Дэнджен.
— Да, — коротко ответил я.
— Почему?
— Потому что Талгас пойдёт до конца, даже если я буду один, а не в отряде из восьмерых воинов. Ладно, давай приступим, — отрезал я.
Мы с Дэндженом обнажили оружие и одновременно перешли в наступление. Раздался звон стали о сталь. Начался обмен ударами.
— В чём же твоя сила, Дэнджен? — спросил я, увернувшись от лезвия меча.
— Мне откуда знать? — ответил он, делая очередной удар, который я с лёгкостью заблокировал. — Это ты мне скажи. Твой дарканский друг только и твердил, что у меня другой потенциал. А какой — так и не рассказал.
— Я и сам не знаю, — произнёс Талгас и расхохотался.
Ну вот, опять он за старое. В любом случае, надо проверить то, что сказал мне Адари.
— Дэнджен.
— Что? — спросил он, блокируя мой удар.
— Скажи, почему родители дали тебе такое имя?
— Зачем тебе? — удивился он и чуть не пропустил тычок кинжалом в живот.
— Интересно просто, — произнёс я, хитро улыбнувшись, и после обманного удара сбил Дэнджена с ног. — Не расслабляйся, — добавил я и протянул ему руку.
Дэнджен поднялся на ноги, приняв мой дружеский жест, и сказал в ответ: — Тогда сначала ты расскажи мне историю своего имени.
Мы вновь скрестили оружие: — Так назвал меня мой родной отец, которого я не знаю и никогда не видел, равно как и мать. Меня назвали Тьмой и Светом, потому что у меня есть способность управления магией тьмы и света.