Арена. Политический детектив. Выпуск 3 (сборник)
Шрифт:
— Лейтенант, с удовольствием выслушаю вас, — вежливо произношу я. — Боевой опыт таких людей, как вы, должен стать достоянием всей армии, а не только отдельных подразделений.
Барток достает из принесенной с собой папки несколько блокнотов, раскрывает, кладет один перед собой. Откашлявшись, важно обводит присутствующих взглядом. Мы со стажером, естественно, разыгрываем преувеличенное внимание, даже майор, подперев подбородок рукой, с подчеркнутым ожиданием уставился в рот лейтенанту.
— Мой опыт добыт не в тиши столичных кабинетов с паркетными полами и полированной мебелью, а на поле боя, среди крови и стонов моих товарищей, в непролазной грязи
Я едва сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться, — именно так начинается добрая половина фильмов министерства обороны, в которых прославляются подвиги доблестных «джи-ай».
— Прежде чем изложить собственные выводы и наблюдения, я хотел бы остановиться как на официальной доктрине применения спецподразделений на данном театре военных действий, так и на своих взглядах на это…
И начинается… Впервые встречаю человека, который с таким важным и торжественным видом несет ахинею. Я, офицер контрразведки, с действиями рейдовых диверсионных групп сталкивался лишь постольку-поскольку, так как их в основном курировали парни из разведки. Последнее время, попав в Штаты, к подобного рода деятельности я вообще не имел отношения. Но, слушая лейтенанта, заключаю, что азы тактики, которые другие постигли на курсантской скамье, до него дошли только здесь, в боях, когда он заплатил за них кровью своих солдат и заработал кучу неприятностей от начальства. Сейчас эти прописи он пытается выдать за некое божественное откровение.
Лейтенант заканчивает, облизав губы, победоносно смотрит на меня. По его мнению, тыловая крыса в результате его выступления сражена наповал. Почему не сделать человеку приятное, особенно если тебе это ничего не стоит, а пользу принести может? Некоторое время молчу, якобы все еще пребывая под впечатлением услышанного, потом осторожно замечаю:
— Ваши наблюдения весьма ценны, лейтенант. Уверен, часть ваших рекомендаций должна лечь в основу разрабатываемого нового наставления. Хотелось, чтобы высказанные вами положения вы подкрепили примерами из вашей боевой практики. Конкретные случаи воспринимаются нагляднее и легче усваиваются.
— Что вас именно интересует?
— В Штатах я знакомился с боевой деятельностью батальона, в котором вы служили прежде, и даже сделал кое-какие выписки. Часть из них касается действий взвода, которым вы тогда командовали. Вы не могли бы подробно восстановить ход какой-нибудь из операций того периода? Например, начатой пятого июля. Вы должны были нарушить партизанские коммуникации по доставке снаряжения с Севера. Вот выписки о той операции из журнала боевых действий вашего прежнего батальона.
— Капитан, не утруждайте себя, — высокомерие прямо-таки распирает Бартока. — Я веду свои записи, думаю, они нисколько не хуже ваших. — Лейтенант раскрывает другой блокнот, листает страницы. — Слушаю вас, капитан.
— Расскажите о роли сержантов при проведении операций в тылу врага. Сержанты — первые помощники офицера, и часто исход боевых действий зависит от их подготовки и сообразительности. В более узком смысле меня интересует тактический кругозор сержантов, плюсы и минусы в их подготовке по специальности. Возьмем, к примеру, сержанта Илтона Хейса. Что можете сказать о нем? Полностью ли Хейс соответствовал должности? Насколько надежен в бою? Что делал в обсуждаемой нами операции? Как справился с обязанностями? Не слишком много вопросов?
— О нет, капитан, — снисходительно улыбается Барток. — Я всегда уделял большое внимание сержантам… только на них и можно положиться в наших условиях. Большинство солдат — скрытые
— Каков этот сержант? — вмешивается в разговор Шелдон.
— Илтон Хейс? Обыкновенный сержант, каких тысячи: в меру пил, наравне со всеми волочился за юбками, не любил цветных. Аккуратно исполнял приказы, не философствовал, не разводил либеральную канитель. Тип младшего командира, какой необходим в джунглях.
— Какова была его роль в операции, начатой пятого июля? — напоминаю я. — Если можно — подробнее.
— Мы должны были обнаружить партизанские коммуникации с Севером и перерезать их. Моему взводу следовало выдвинуться в указанный район рядом с границей, разбиться на боевые группы и установить наблюдение за выделенными нам квадратами. В случае обнаружения транспортной артерии противника группа выходила на связь со мной и штабом батальона, в этот квадрат стягивался по моей команде весь взвод, а по сигналу штаба другие подразделения, участвующие в операции. Нетрудно догадаться, что подобные акции проводятся в строжайшей тайне. На поиск к границе уходила вся наша рота, остальные подразделения батальона в полной боевой готовности ждали от нас сведений и были готовы в любую минуту оказать нам помощь на вертолетах. Операция началась поздно вечером, уходили мы через «окно» повзводно. Первая ночь и дневка прошли без происшествий: мы еще находились в районе, контролируемом нашими мотопатрулями и авиацией. Однако на следующую ночь пришлось соблюдать все меры предосторожности — мы двигались уже по ничейной земле, где каждый миг могли встретить бродячую группу или разведку противника.
В головной дозор я направил сержанта Хейса, он отобрал четырех парней и ушел вперед. Хейс отличный парень, ротный ветеран, я ему полностью доверял. Не подвел Илтон меня и на этот раз: примерно через час по маршруту движения его дозора вспыхнула стрельба, взорвалось несколько гранат, и сержант сообщил по рации — наткнулись на «чарли». В таких случаях головной дозор принимает бой, а ядро, разбившись на предварительно составленные группы, самостоятельно движется порознь к заранее указанному пункту сбора. Так поступили и в тот раз. Пункт был недалеко, милях в пяти, все группы сумели оторваться от противника и прийти туда вовремя и без потерь. Все, кроме группы Хейса. Мы понимали, что дозору пришлось гораздо труднее, чем нам, поэтому оставили в условленном месте шифрованную записку и двинулись дальше. Группа Хейса смогла догнать нас лишь через трое суток. Сержант установил со мной связь на максимальной дальности своей рации, и я указал район, который он должен был взять под контроль.
Я взмахом руки останавливаю лейтенанта:
— Чем Хейс объяснил свое отсутствие?
— Ему на хвост сели «чарли». В подобных ситуациях дозорные могут выбрать любой маршрут, но только не на пункт сбора. Идти на встречу со своими имеешь право лишь в случае абсолютной уверенности, что не ведешь за собой противника.
— Как вы оцениваете действия группы Хейса с момента ее встречи с неприятелем?
— Сержант действовал безупречно. Своевременно обнаружив «чарли» и приняв бой, дал возможность ядру группы рассредоточиться и уклониться от встречи с противником. Когда же появилась возможность, Хейс снова присоединился к взводу.