Арестант особых кровей

Грин Агата

— Так вы разобрались между собой, наконец? — ухватилась за более удобную тему разговора Регина. — Никаких больше недоразумений? Никаких прилюдных обвинений?

— Да, все решено, — ответил Найте и повторно спросил: — Да, Лария?

Она моргнула. Ее черные глаза приняли осмысленное выражение, и полный мрака взгляд уперся в меня, как острие кинжала.

— Так вы пара? — спросила она у меня. Голос ее резал так же, как и взгляд. Обладай они разящей силой, от меня бы уже осталась только кучка кровавых ошметков.

— Нет, — решительно сказала я и таки отстранилась от Найте. — Мы не пара.

Я не завоеванная крепость.

— Я же говорю, несносная, — вздохнул он. — Неисправимо упрямая девица. Просто энгорский дуб.

— Но тебе это нравится, — проговорила загадочно Регина и, посмотрев на Ларию, сказала: — Я бы этого негодяя ни за что не навестила, он этого не заслуживает. Но когда он заявил, что влюбился, просто не смогла не прилететь.

— Влюбился… — повторила Лария, темнея лицом.

Я негодующе взглянула на Регину. И она подхватила эту игру! Чего они хотят? Хотя, это не имеет значения. Играть в их игры я не хочу.

— Я всего лишь таксистка, — сказала я Ларии. — И с этим вашим Малейвом никаких связей не имею. Я вообще пришла сказать гражданке Малейв, что не согласна работать у нее в корпорации. Это все. Спасибо еще раз за предложение, Регина, и прощайте.

Не став дожидаться их реакции, я пошла к выходу. Вслед мне раздалось укоризненное:

— Лгу-у-унья… У нас с тобой особенная связь. И ты это отлично знаешь, зайка моя красноухая.

Я выскочила на улицу, чуть не сбив с ног пожилую гражданку. Торопливо извинившись, пошла скорее к общежитию, куда меня определили. Перед глазами все плыло, кончики пальцев горели огнем, и, казалось, я до сих пор под прицелом хитрых карих глаз Найте Малейва…

Я добежала до общаги, сама не помню, как, и, оказавшись в комнате, которую делила с еще одной женщиной, спешно взяла чистую одежду и полотенце — мне срочно требовалось смыть с себя пот, усталость, а всего нужнее — враждебный взгляд Ларии, будто оставивший крошечные порезы на коже. Б-р-р, у этой красотки взгляд почти такой же парализующий, как у рептилоидов!

Ванная комната на этаже, к счастью, оказалась свободна. Закрывшись, я разделась и зашла в душевую кабинку. Подставив тело под теплые слабые струи (здесь и напор плохой, и вода плохо нагревается), я попыталась отключить эмоции.

Главное, не переживать.

Я не буду иметь с ними никаких дел.

Связь разрушится. Да, разрушится…

Найте встретил меня утром у выхода из общежития. Уже спускаясь по лестнице, я ощутила его присутствие, так что для меня его появление не стало сюрпризом. Он стоял, сложив руки на груди, одетый не в униформу, а в обычные вещи. Хотя нет, что это я — не обычные вещи, а дорогие, идеально сидящие на почти идеальном теле. Мамочка, наверное, привезла.

— Блага, Тана, — произнес он, подходя ко мне. — Как жизнь?

— Поглоти тебя Черная дыра, — от всей души пожелала я и прошла мимо.

Он пошел за мной и миролюбиво протянул:

— Не злись, зайчик.

— Я тебе не зайчик.

— Дубик.

— И не дубик.

Найте рассмеялся и предложил:

— Сама тогда скажи, как тебя называть.

— Для тебя я гражданка Скайлер, в крайнем случае — Кайетана.

— Хорошо, Кайетана, давай договоримся, как будем дальше сосуществовать.

—

Подальше друг от друга.

Малейв догнал и обогнал меня, и, загородив путь, остановился. Я не стала предпринимать попытки его обойти и, сложив руки на груди, спросила:

— Что тебе нужно?

— Не что, а кто. Ты.

— А мне ты не нужен, — отрезала я.

— Уверена?

— На все сто.

— Дружочек, не существует стопроцентной вероятности в чем-то, всегда остается доля процента, подразумевающая обратное. Так давай положимся на эту малую долю и начнем новую жизнь в статусе пары.

Я поморщилась и потерла висок ладонью. Из-за Найте и его дурацкого спектакля не спала всю ночь, и теперь моя голова болела, но это еще ничего — главное то, что мое тело, ощутив этого назойливого бога рядом, снова его отчаянно возжелало. Я до утра ворочалась в постели, вспоминая, как и где он меня обнял, даже волосы будто бы помнили прикосновения его губ…

— Как тебе жилось без меня? — спросил он вкрадчиво. — Голодно, холодно, скучно?

— Хорошо жилось. Спокойно.

— В то, что спокойно — верю. В то, что хорошо — нет. Я ведь то же самое чувствую, что и ты. Мы связаны, помнишь?

— Я-то помню, а ты нет. Сколько еще раз мне повторять тебе, чтобы ты отстал?

— Заварила кашу — расхлебывай теперь, — с невинным видом заявил он. — Сама ведь первая пристала ко мне.

«Это есть самое противное в нашей ситуации!»

Я хотела казаться враждебной, но сама жадно смотрела на Найте. В трудовом поселении он иначе выглядел, костюм скрывал его тело, скрадывал фигуру, обезличивал. Но в хорошей, по размеру, одежде, подходящей к тону кожи, цвету волос и глаз, он снова превращался в бога. Высокого, широкоплечего, немного худощавого бога, словно вырезанного из прочнейшего драгоценного материала. Золото играло в глубине глаз, маленькими искорками, в волосах — переливами, на коже — оттенком.

Вспомнилось, как описала Найте одна журналистка: «Он выглядит как позолоченный центаврианин».

— Я же вижу, что тебе хочется того же, что и мне, — сказал он. — Но ты с собой борешься… зачем?

А может… Нет! Никаких «может»!»

Я не такая, как он, я не позолоченная, и путь в высокие Рода мне закрыт. Я вообще из другой вселенной, к тому же я просто неразумная девчонка, которая итак уже наделала слишком много ошибок. Даже если не было бы уговора с Доброжелателем, все равно бы ничего у нас не вышло. Что бы Найте ни плел об отношениях, о нашей связи, это все ложь: такие, как я, для таких, как он — просто временная игрушка, очередная подружка. Он забудет меня сразу как покинет Хесс.

— Ты на мне женишься? — спросила я.

Он аж поперхнулся воздухом.

— Если нет, тогда и говорить об отношениях незачем, — пожала я плечами. — Мне пора на работу.

— Постой… — попросил он, восстановив дыхание, и покачал головой. — Ну, ты и сказанула! Мне даже плохо стало. Не шути больше так.

— Никаких шуток. Я не вижу смысла в отношениях, если они не приведут к браку.

— Ужас какой, Тана, — протянул Найте. — Я думал, ты более романтичная и свободная.

— Я мозгодробилка, сам сказал. И мне действительно пора на работу. Если ты все сказал, то я ухожу.