Арестант пятой камеры

Кларов Юрий Михайлович

Парубец записал адрес Граевских.

– О них можешь не беспокоиться: все, что нужно, сделаю. Записку хочешь написать?

– Хочу.

Стрижак-Васильев написал несколько фраз, передал Парубцу.

– Ну, один камень с души снял?

– Снял.

– А еще много осталось?

– Порядочно. Ты же знаешь, что у меня не душа, а каменоломня…

– Если что-нибудь от меня зависит…

– Остальное, Андрюша, от тебя не зависит и от меня тоже…

– Интеллигентщина?

– Она самая.

Парубец крякнул, почесал висок.

–

Мой тебе совет, Леша: кончится война, женись на ядреной бабе, малограмотной, от сохи, и наплоди с ней кучу детей, штук восемь-десять. Они тебе все камни расчистят.

– Попробую.

– Обязательно попробуй, - внушительно сказал Парубец и спросил: - Собраться успеешь?

– Мои сборы короткие: все движимое имущество на себе и при себе.

– Документы в паспортном бюро получил?

– Да, на имя капитана полка «черных гусар».

– Подлинные?

– «Липа». Но добротная.

– Чего ж они тебя с чином обошли?
– пошутил Парубец.
– Я бы полковника и то не пожалел.

– Я не чинодрал. Чего тебя Смирнов вызывал?

– По поводу твоей переброски. Кстати, предлагает мне перейти в политотдел армии.

– Согласился?

– Пока нет. Просил у него, чтобы меня вместе с тобой отправили. Пустой номер…

Парубец достал из кармана трубку, набил табаком, щурясь, закурил.

– Проводник у тебя будет опытный, из местных, все тропинки и тропочки наперечет знает…

– Ну, переход линии фронта в этой ситуации не проблема. А вот как с явками?

– С явками хуже, - признался Парубец, старательно раскуривая трубку.
– Плохо с явками. Адреса старые: живы люди, нет ли - неизвестно. Наиболее надежно в Новониколаевске, а в Красноярске и Иркутске - шатко…

– Связь установить не удалось?

– Практически нет, - виновато сказал Парубец.
– На фронте такая кутерьма, что о постоянной связи с подпольем можно только мечтать. Информацию получаем от случая к случаю. Сам знаешь, какое положение. Еще с прифронтовыми районами туда-сюда, а чуть глубже - полопались ниточки… Но из двадцати явок пять или, на худой конец, три должны тебе что-то дать?

– По теории вероятности должны, - согласился Стрижак-Васильев.
– «Совет министров» в Иркутске?

– В Иркутске. А поезд «верховного» и поезд с золотом отходят вместе с эшелонами штаба фронта. Сейчас адмирал находится в Новониколаевске, но ты его там, видимо, уже не застанешь. Так что ориентировка прежняя: Красноярск или Иркутск. И там и там обстановка взрывная: эсеры и те зашевелились. Есть данные о подготовке восстания, но это скорей всего слухи: судя по всему, эсеры выдохлись окончательно…

Парубец располагал самыми различными документами, начиная от сводок контрразведки и кончая личными письмами колчаковских чиновников и офицеров, но обстановка менялась не только с каждым днем, но и с каждым часом. Поэтому значительная часть содержавшихся в них сведений успела устареть. И Парубец это понимал не хуже Стрижак-Васильева…

–

С примерной дислокацией партизанских соединений познакомишь?

– Обязательно. Кстати, учти, что мы сейчас уделяем особое внимание согласованности действий партизанских отрядов с частями Пятой армии. В частности, все партизанские соединения в районах Ачинска и Иркутска, видимо, будут подчинены начальнику одной из дивизий армии.

Парубец достал потертую на сгибах карту и разложил ее на письменном столе.

– Начнем с Иркутска, - предложил Стрижак-Васильев.

– Давай с Иркутска.

Острие карандаша ткнулось немного повыше маленькой точки - села Усть-Кут. Где-то здесь проходила зигзагообразная линия Северо-Восточного фронта красных партизан Сибири. Низовье Ангары, бассейн Илима, Илимо-Ленское междуречье…

– Кстати, ты Екклезиаст читал?

– Нет, конечно. А что, прочесть?

– Пожалуй, ни к чему, - сказал Стрижак-Васильев и, помолчав, добавил: - Нерационально.

ТЕЛЕГРАММА ИЗ ИРКУТСКА

«Чрезвычайная, вне всякой очереди. Поезд верховного правителя до места нахождения…

Политическую обстановку считаю угрожающей… Иллюзиям предаваться нельзя, ибо почва для восстаний благоприятна. Чехи и прочие иностранцы обнаруживают растерянность, их действия нервозны и больше чем бестактны… Чехи, понимая безвыходность положения, не желая воевать, - мечутся между эсерами и большевиками, боясь активных выступлений… Они выражают полное недоверие к тому, что существующая власть способна остановить напор большевиков и уберечь страну от анархии. Такое недоверие к власти считаю типичным. Падение престижа правительства при опасных факторах народного недовольства - это всегда готовый взрыв порохового погреба…

Главуправдел Гинс note 2 . № 1156 (без даты)».

СВОДКИ КОНТРРАЗВЕДКИ

«Внешняя дисциплина солдат Новониколаевского гарнизона, в частности военного городка, начинает понижаться. Внутренняя дисциплина совершенно отсутствует… Настроение офицеров местного гарнизона весьма подавленное, в особенности у тех, которые приехали с фронта и проживают в г. Новониколаевске…

Начальник Новониколаевского отделения контрразведки (подпись неразборчива) 30/ХI 1919 г.».

«…Торговопромышленники недостаточно точно еще разбираются, какой грозный момент переживает сейчас армия. Помощь с их стороны будет весьма незначительна…

Начальник Иркутского отделения контрразведки штабс-капитан Черепанов. 6/ХII 1919 г.».

«Настроение тревожное связи отходом армии…

Начконтрразпункта прапорщик Кытманов. 8/ХII 1919 г., № 581, Енисейск».

«По полученным Ачинска сведениям, двадцать девятом Сибирском полку, расквартированном Ачинске, готовится восстание…