Арфа Ветров
Шрифт:
— Не думай, что выйдет по-твоему, Миафан! — проскрежетала она и мутным взглядом уставилась на роскошный белый ковер, усыпанный осколками: после того, как Верховный Маг наложил на нее это гнусное заклятие, волшебница разбила у себя в покоях все зеркала.
Осторожно, чтобы не пораниться, Элизеф нащупала на ковре свой посох. Руки слушались плохо. Проклиная все на свете, она налила себе вина, с горечью подумав, что пытается найти сомнительное утешение в пьянстве — а ведь именно за это она в свое время беспощадно высмеивала Браггара.
Браггар! Элизеф одним глотком осушила бокал и тут
«Браггар любил тебя! А кто полюбит тебя теперь, старая карга?»
О ненавистная и неотвязная мысль! Элизеф задохнулась от ярости, и бокал, повинуясь ее магической воле, отлетел к стене, а рубиновое вино расплескалось по белой поверхности, словно густая кровь.
— О Боги! — Элизеф закрыла лицо руками. — Встань! — Тут же выругала она себя. — Поддавшись страху, ты упустишь свою единственную возможность.
Взяв с полки другой бокал, Элизеф наполнила его и стала ждать, сидя у камина. Он должен прийти с минуты на минуту. Он следит за ней, и если она хочет вернуть себе молодость, то должна быть готова к предстоящему поединку, от которого зависит все.
Внезапно, дверь распахнулась, со стуком ударившись о стену.
— Ты, проклятая изменница! Чем это ты тут играешь, во имя Богов?
Элизеф вскочила, лихорадочно соображая, как вести себя с разгневанным Миафаном. Верховный стукнул кулаком по столу, и камни, заменявшие ему глаза, засветились багровым светом — Даю тебе минуту, чтобы начать восстанавливать зиму в Аэриллии, иначе я испепелю тебя!
Пришло время действовать! Усилием воли Элизеф уняла предательскую дрожь и приняла беспечный вид.
— Испепелишь? А что мне до этого? Не воображай, что я дорожу жизнью в этой гадкой оболочке! Худшее, на что ты способен, ты уже сделал!
— Ты так считаешь? — рявкнул Миафан, и Элизеф скорчилась, словно низвергнутая в преисподнюю. Пламя объяло ее, и кожа начала трескаться и задымилась. Волшебница сжала кулаки так, что кровь брызнула из-под ногтей, и стиснула зубы, чтобы не закричать, потому что вопль разорвал бы ей рот.
«Это лишь иллюзия, иллюзия, — уговаривала она себя. — Но… О, какая ужасная боль!»
— Восстанови зиму! — донесся сквозь мучивший ее кошмар рев Миафана, и Элизеф задрожала, борясь с искушением повиноваться этому голосу: ставкой была вся ее жизнь. «Я должна выстоять, должна!» — твердила она, как заклинание, чувствуя, что вот-вот сдастся. О Боги, в чьих силах вынести подобные страдания? Разум ее помутился, дух метался, пытаясь вырваться из клетки сжигаемой заживо плоти — и вдруг что-то изменилось.
Словно гигантская карусель закружила Элизеф, и зрение ее раздвоилось. Она видела пламя, охватившее ее тело, видела злорадную ухмылку Миафана — но видела все это как будто откуда-то сверху. Понимая, что ей нельзя отвлекаться на новые иллюзии, иначе она не сможет противостоять боли, колдунья закрыла глаза — и внезапно ее осенило. Если даже с закрытыми глазами она видит, что происходит внизу, значит, ее душа сделала попытку покинуть бренное тело, чтобы избежать
О благословенное облегчение! Наслаждаясь прежде всего отсутствием боли, волшебница торопливо восстанавливала свои внутренние силы. Внезапно послышался яростный вопль, и пламя погасло. Поглядев вниз, волшебница увидела бледного от ярости Миафана, который стоял над ее бесполезным телом и изрыгал проклятия.
К Элизеф вернулась радостная уверенность. Ее душа была не старой и не уродливой — она была молодой и сильной. О, если бы остаться в астральном теле навсегда!.. Однако без мистической силы, получаемой такими, как Миафан, через кровь смертных жертв, маги не могут долго существовать вне их земной оболочки, и Элизеф уже чувствовала, что слабеет. Пора было возвращаться, но волшебница медлила: так приятно позлить Миафана, на глазах у которого тают последние шансы на восстановление столь необходимой ему зимы! Элизеф улыбнулась, удовлетворенная своей маленькой местью, но тут же содрогнулась при мысли, что снова придется возвращаться в тело старой карги. «Это ненадолго», — успокоила она себя и, закрыв глаза, нырнула в свою земную оболочку.
Открыв глаза, Элизеф посмотрела на Миафана. Тот молчал, и волшебница на мгновение подумала: хорошо бы все-таки вернуть ему обычные глаза, а то по этим проклятым камням никогда не поймешь, что у него за душой! Однако чем бы ни была вызвана пауза, Элизеф не замедлила ею воспользоваться.
— Твоя месть свершилась. Владыка, и разве тебе не довольно этого? Я бросила вызов твоему могуществу и была наказана! Однако не забыть ли нам прошлое? Ведь я все же нужна тебе. Предлагаю сделку, Миафан: моя молодость в обмен на твою зиму. Мы должны доверять друг другу к нашей общей пользе!
— Я скорее положу в постель змею, чем снова доверюсь тебе! — Миафан сплюнул, и волшебница подавила улыбку. Понимая, что другого выхода у него нет, она молча ждала, пока он остынет. Однако Верховный Маг сдался на удивление быстро, и Элизеф с беспокойством подумала, что же такое случилось во время его беседы с Верховным Жрецом Небесного Народа.
— Хорошо! — со злостью бросил Миафан. — Но помни: еще раз вмешаешься в мои планы — и с помощью Чаши Жизни я вышвырну тебя так далеко из Мира живых, что даже Боги тебя не отыщут! — сосредоточившись, он вскинул руки, и Элизеф ощутила слабость во всем теле и сильную боль в распрямляющихся костях, потом по ее старушечьему телу разлилось тепло, и оно вновь стало наполняться силой и здоровьем молодости.
Горячая кровь, словно терпкое вино, заструилась по жилам, наполняя дряхлые мышцы новой силой, и Элизеф проворно вскочила на ноги, сбросив на пол теплый плащ:
— Благодарение Богам! — ликующе воскликнула она.
— Лучше благодари меня, — ответил Миафан. — И считай, что тебе повезло, ибо пока я действительно нуждаюсь в твоей помощи.
— Я готова помочь тебе всем, чем могу, Владыка, — сказала Элизеф, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно искреннее.
Каменные зрачки уставились на нее долгим, тяжелым взглядом.