Аргонавт
Шрифт:
– Я даю вам слово, что депеша в Лондон будет отправлена незамедлительно, – сказал капитан.
В глазах у него явственно читалось: «В конце-то концов, никуда ты в случае чего с корабля не денешься, голубчик… За борт ведь не прыгнешь, вплавь не улепетнешь…»
Но Бестужева такие взгляды уже нисколечко не волновали – главное было сделано…
…Оказавшись на палубе, он встал у борта и долго, бездумно смотрел на морскую гладь, бесконечную рябь до горизонта.
Изъянов в своем плане он пока что не видел. Если отрешиться от совершенно ненужных сейчас угрызений совести касаемо беззастенчивой авантюры – имеются все шансы на успех. В депеше он, разумеется, и словечком не упомянул, какую
Министерство иностранных дел любой державы – учреждение серьезное и ответственное. Да и капитан Смит – персона, достойная доверия. Рано или поздно британцы (разумеется, сначала попробовав самостоятельно расшифровать депешу, что у них вряд ли получится), передадут ее в посольство, господину Мачульскому, а уж тот медлить не будет ни секунды, и с Петербургом свяжется молниеносно – а уж там тоже промедления не будет ни малейшего… Ну, а потом, если все удачно завершится… Капитан Смит не из болтливых, а мемуаров, как правило, подобные ему морские волки не пишут. Вряд ли он, уйдя на заслуженный отдых, станет распространяться обо всей этой истории, и наверняка судьба его никогда не сведет с некоторыми персонами из российского Генерального штаба или Особого отдела департамента полиции. Чересчур уж феерические стечения обстоятельств потребовались бы… Ни одна живая душа не узнает, что Бестужев, осатанев от безнадежности, сочинил историю, за которую, получи она огласку, мог бы и пулей вылететь в отставку без пенсии и без мундира… Обойдется. Главное – выполнить полученный приказ, возможно, и не во всем были неправы господа иезуиты с их знаменитой поговоркой касаемо целей и средств…
Да, ручаться можно, такой штуки еще никто в Охранном отделении не откалывал за все время его существования. Ну, а что прикажете делать, если не было иного выхода?
Правда, придется изрядно поломать голову, чтобы придумать для начальства ту самую «преподнесенную капитану убедительную выдумку» – но это уже дело десятое и особых трудностей не сулит, еще будет время, несколько дней придется провести в море, пересекая Атлантику в обратном направлении, а потом еще ехать поездом чуть ли не через всю Европу. В таких условиях можно сочинить не просто убедительное объяснение, а целый авантюрный роман немаленького объема…
Одно-единственное обстоятельство способно загубить весь план – промедление. Если чертовы англичане заволокитят дело (бюрократия – бич не одной лишь Российской империи) если должные инструкции капитану все же последуют, но безнадежно опоздают… Менее чем через сутки к нему прилипнет этот заокеанский краснобай и прохвост, адвокат Лоренс со всей своей честной компанией, и компания эта, без сомнений, может оказаться по-настоящему опасна, ибо в средствах стесняться не привыкла. Нужно, пожалуй что, придумать и план действий на случай, если британская бюрократическая машина так и не успеет сработать…
– Джонни, мальчик мой, вот вы где!
Бестужев встрепенулся, поднял голову. К нему приближалась леди Холдершот в сопровождении
– У вас был чрезвычайно задумчивый и серьезный вид…
– Задумался о делах, – сказал Бестужев чистую правду.
На некотором отдалении он увидел персону, которую и ожидал – странный юнец, неумелый преследователь. Потоптавшись, он отпрянул к борту и крайне неуклюже притворился, будто с превеликим интересом рассматривает зачехленную спасательную шлюпку, словно это некое неведомое чудо морское.
– Отрешитесь от них хотя бы на время плавания, – приказным тоном распорядилась миледи. – Познакомьтесь: полковник Капсков из России…
– Мы, собственно, уже знакомы с господином Фихте, – сообщил мнимый гвардионец, улыбаясь самым доброжелательным образом.
– Вот и прекрасно. Господин Фихте – мисс Роуз Кавердейл, невеста господина полковника.
«Интересно, – подумал Бестужев, склоняясь к ручке означенной мисс. – Миледи не проявляет особого расположения к военным, о „полковнике“ отзывалась скорее насмешливо – следовательно, он сам ухитрился ей навязать свое общество, на что подобные субъекты большие мастера. Ну что же, обычные привычки этаких вот мошенников, стремящихся обрасти немаленьким числом великосветских знакомых…»
– Пойдемте, Джонни, – решительно сказала миледи. – Мы все готовы, искали только вас. Вы ведь проявили самый горячий интерес…
– К чему?
– Вот так-так! – воскликнула леди Холдершот. – Вы что, уже забыли? Господин Тинглапалассар считает, что сегодня идеальный день для общения с духами великих.
– Ах да, я и запамятовал… – покаянно сказал Бестужев. – Пойдемте, конечно, это должно быть очень интересно и познавательно…
Он готов был сейчас заниматься и не такой чепухой, лишь бы не проводить наедине с собой долгие часы тревожного ожидания.
Глава седьмая
Его корсиканское величество
Окна в салоне были тщательно зашторены, за исключением одного. Остановившись возле него и нетерпеливо теребя спускавшуюся тяжелыми складками штору, господин маг хорошо поставленным голосом возвестил:
– Прошу вас, садитесь, дамы и господа. Рекомендую заранее изгнать все посторонние мысли, особенно скептические – как показала многолетняя практика, скепсис и легкомыслие отрицательно влияют на отзывчивость гостей. Наши гости – порождение крайне тонкого духовного плана, они весьма чувствительны к отрицательным эманациям мысли…
«Два мошенника в столь невеликом помещении – это уже чересчур, – подумал Бестужев, усаживаясь по левую руку от миледи. Даже не скажешь сразу, который из них хуже – брачный аферист или теософический шарлатан, обоих хотелось поручить душевной опеке даже не пристава Мигули, а простого сельского урядника, отроду не читавшего книг вообще, зато, как показывает житейский опыт, сохранившего нешуточное здравомыслие…»
Они расселись за круглым столом, покрытым свисавшей до самого пола бархатной скатертью, чрезвычайно удобной для оккультиста-мошенника, навострившегося выстукивать собственным каблуком «послания из мира духов» – Бестужев порой читывал в газетах повествования о спиритических сеансах, в том числе и о тех, что заканчивались позорным разоблачением медиумов. Насколько можно догадаться, здесь подобная участь ассирийскому магу не грозит – по причине отсутствия настроившихся на разоблачения скептиков. Не Бестужеву же выступать в этой донкихотской роли, что бы он ни думал об этаких вот магах…