Аргонавты Вселенной (илл. Г.Малакова)

Владко Владимир Николаевич

Он повернул стоявший у стены металлический щит.

На обратной стороне щита была прикреплена бумажная мишень.

— А я все забывал спросить, зачем тут, в каюте, этот лист! — засмеялся Рындин.

— Решил, так будет лучше. Не пострадает обивка каюты, — невозмутимо ответил Ван Лун. — Так. Стреляйте, девушка. Десять выстрелов. Отсюда, от этой стены, измерил — пять метров. Прошу, покажите нам, какой вы стрелок.

Галя взяла пистолет. Ван Лун с интересом следил за ней. Казалось, и теперь девушка не испытывала ни тени смущения, будто все происходило именно так, как она заранее предполагала. Она встала на указанное ей место, еще раз внимательно осмотрела пистолет.

— А

вы его пристреливали, товарищ Ван Лун? Ведь это рискованно — сдавать зачет из пистолета, который впервые взят в руки.

— Очень прошу не думать так, — успокоил ее Ван Лун. — Уверяю: если не попадете, пистолет не браните. Пристрелян правильно.

Галя, старательно прицелилась. Все внимательно следили за нею.

Выстрел — сухой и едва слышный. Пуля врезалась в черное яблочко мишени. Но в эту же секунду и сама Галя пошатнулась и едва удержалась на месте, схватившись за перила.

— Ой! — вскрикнула она. — Какая сильная отдача!

Рындин рассмеялся:

— Ну, вот вам, еще один вопрос: что нужно сделать, чтобы избежать в дальнейшем таких неприятностей?

Девушка задумалась, опустив пистолет дулом вниз.

— А действительно, что сделать? — повторил Сокол. — Ван, как вы думаете?

Но Галя уже придумала выход сама:

— Нужно хорошенько опереться спиной о стену. И все.

Так она и сделала.

Выстрелы зазвучали один за другим. А когда девушка кончила стрелять, Ван Лун подошел к стене, взял мишень и внимательно осмотрел ее. Затем он взглянул на Галю Рыжко с заметным интересом, будто открыл в ней новые, до сих пор неизвестные, черты.

— Так… Дайте руку, девушка. Это очень-очень хорошо, — сказал он тоном, в котором не было и тени иронии.

Галя Рыжко сконфуженно покраснела: она поняла, что завоевала симпатию Ван Луна, самого сурового из трех членов экспедиции.

А он уже говорил Рындину и Соколу:

— Буду очень рад, когда и вы добьетесь таких результатов. Наверно, придется хорошо поработать. Такие успехи бывают не сразу. Эта девушка… — Ван Лун еще раз посмотрел на раскрасневшуюся, довольную собой, Галю: — Эта девушка положила все десять пуль в яблочко. Нет промахов, нет боковых попаданий! Думаю, она может называть себя снайпером!

ГЛАВА ШЕСТАЯ,

где читатель, если, он в самом деле интересуется астронавигацией и не боится цифр и расчетов, может при желании получить представление о сложном, на первый взгляд, небесном маршруте астроплана и, кроме того, узнать, как выглядят Земля и Луна из каюты межпланетного корабля

К вечеру (конечно, только условному вечеру, так как ракетный корабль, естественно, не знал ни дня, ни ночи) Галина Рыжко окончательно завоевала симпатии всего экипажа астроплана. Что касается Ван Луна, то после стрельбы из электрического пистолета Галя окончательно и безоговорочно победила его сердце, решительно взяв в свои руки и обязанности шеф-повара на корабле. Николай Петрович тоже сдался, видя, с какой готовностью девушка старается быть полезной каждому, в любом деле. Несколько натянутыми и странными оставались только отношения между Галей и Соколом. Геолог словно конфузился и избегал

разговоров с девушкой; она же вела себя с Вадимом подчеркнуто безразлично.

Ужинали все вместе. Галя попыталась честно выполнить принятые ею на себя обязательства и есть «самую крошечку». Но Рындин поставил перед нею большую банку консервов и внушительным тоном заявил:

— А ну-ка, ешьте, девушка! Мы обязаны прибыть на Венеру крепкими и здоровыми. И чтоб я больше не слышал этих ваших разговоров о «голодной тренировке», понятно?

— Это распоряжение или пожелание, Николай Петрович? — спросила Галя.

— Конечно, распоряжение. А что?

— Ну, если распоряжение, то я как дисциплинированный член экипажа не имею права спорить. А если бы не распоряжение, тогда…

Впрочем, Галя не закончила, уткнув нос в банку: консервы так чудесно пахли, особенно для девушки, которая не ела около суток…

Условная ночь прошла быстро. Утомленные путешественники спали крепко: Рындин, Сокол и Ван Лун в своих гамаках, а Галина Рыжко на мягчайшей из перин — прямо в воздухе, привязавшись к стене. Укладываясь, она спросила:

— В конце концов зачем сейчас эти гамаки? Ведь в воздухе спать ничуть не хуже.

— Не хуже, но неудобно. Малейшее ваше движение — и вы поплывете по каюте. Так что лучше привяжитесь покрепче, — ответил ей Рындин. Но Галя не откликнулась: она уже спала…

…Николай Петрович проснулся первым. Он разложил в навигаторской рубке карту и включил приборы, чтобы проверить путь корабля. Этим делом должен был заниматься как штурман астроплана Ван Лун. Но Николай Петрович не хотел будить товарища: пусть хорошенько отдохнет. Ведь и Ван Лун и Сокол несли сегодня по очереди первую ночную вахту на астроплане.

Рындин включил экран перископа, позволявшего осматривать весь небосвод, и прежде всего направил перископ назад, туда, где в межпланетном пространстве осталась Земля… На большом четырехугольном экране перед ним четко вырисовалась сказочная картина.

Черное бездонное небо, усыпанное яркими искрами звезд. И на нем — огромный, чуть ущербленный с одной стороны, голубовато-зеленоватый диск, покрытый большими светлыми, причудливой формы пятнами. Эти пятна едва заметно передвигались по диску, то пряча за собой значительную его часть, то, наоборот, позволяя рассматривать отдельные участки. И тогда становились видными знакомые очертания материков и океанов… Да, это была милая, родная Земля, от которой астроплан улетал все дальше и дальше.

Удивительное зрелище, в реальность которого трудно было поверить! Вот открылись на мгновение и снова затянулись облаками глубоко изрезанные очертания Европы. Пиренейский полуостров… Британские острова… Облака все время мешали — как плотно они окутывают Землю! Вот Апеннинский полуостров… Где же наш великий Советский Союз?.. Где ты, Родина, к которой все время устремляются мысли и чувства твоих верных сынов, летящих в космосе? И вдруг белые облака раздвинулись, открывая за собою выразительные очертания Крымского полуострова, остроконечным ромбом вырезанного на темном фоне Черного моря. Родина! Советская страна!

Облака плыли и плыли, позволяя лишь изредка заглядывать за их густую завесу. Словно на большом глобусе, становились четко видимыми серебристые ниточки рек, извилистые линии морских заливов на севере и юге.

Изображение на экране все время слегка вздрагивало, колебалось. Рындин опять взялся за ручки, устанавливавшие оптический фокус. Изображение прояснилось. Веселый, свежий голос проговорил за спиной академика:

— Ну до чего красиво, Николай Петрович! Прямо как в сказке! Ведь это Земля?