Аргонавты
Шрифт:
Хотя Ясон не любил трезвона и шума, потому что они его оглушали и рассеивали мысли о случившемся, он ради остальных делал довольное лицо и из вежливости- иногда отбивал такт хлопками.
Вот тогда-то он и увидел Г лавку, шестнадцатилетнюю дочь Креонта, а, увидев, стал думать о ней так, что потерял покой и сон. Она была единственным ребенком в семье Креонта. И сейчас она сидела возле него, напротив Ясона, и он то и дело смотрел на нее смущенными глазами.
Она не была красива, но какое-то очарование исходило от ее молодости, сладостное, вязкое, словно мед. И вскоре
Но что ожидает его в будущем? На что будут рассчитывать его дети? Думая о них, слезы навертывались на глаза Ясона. Он так их любил и, все-таки, ничего для них сделать не мог. Другое дело, если бы он женился на Г лавке. У них бы со временем родились дети. И тогда дети от Медеи и дети от Главки стали бы родными братьями, первыми вельможами в государстве, а не изгнанниками и нищими. Неужели этого не понимает Медея?
– г- так думал Ясон, сидя за праздничным столом.
Но Медея этого не понимала. Она любила Ясона. Ради него она дважды уже стала преступницей и станет еще таковой, если это будет угодно богу. И еще она знала, что Ясон поклялся быть вместе с ней до скончания их века, что бы ни случилось,- так думала Медея, сидя рядом с Ясоном.
Скажи, Медея,- обратился к ней Креонт.- Мне рассказывали, что ты умеешь толковать сны. Не сможешь ли объяснить мне сон, который приснился мне вчера?
В знак согласия Медея кивнула головой.
Креонт начал свой рассказ:
Снилось мне, что я стою на берегу Коринфского залива. Стою в полном одиночестве, опираясь на посох. Вдруг что-то заплескалось неподалеку от берега, и девятиглавое чудовище вылезло из воды. Это были девять коров. И выходили они из воды одна за другой. Без быка, только девять коров. Чудесные эти были коровы, две белых, две черных, со светлой спиной, еще серая, да со светлым животом, да две пятнистых, цветом нечистых,- прекрасные, гладкие, тучные коровы с полным выменем, с моргающими глазами, с рогами, как лира.
Я никогда не видел таких коров, и сердце мое возрадовалось. Но тут к ужасу своему я обнаружил, что цепочка из этих девяти коров не кончилась. Новые коровы выходили из воды, и не было перерыва между этими и прежними: еще девять коров вышли на берег, и тоже без быка. Но какой бык пожелал бы таких коров?
– Креонт сделал паузу в рассказе.
– - Это были самые безобразные, самые худые, самые истощенные коровы, каких я когда-либо видел. Кожа да кости, а вместо вымени - пустой мешок. Ужасен был их вид. Они еле держались на ногах. Но к своему изумлению я вдруг увидел, как они начали вскакивать на прекрасных, тучных коров, как это иногда делают коровы, изображая быка. После чего эти жалкие уродины стали проглатывать, пожирать, начисто и бесследно уничтожая великолепных, нисколько при этом не пополнев.
На этом сон кончился,- Креонт сделал еще одну паузу.
Я проснулся в сильном поту и в тревоге. И кого бы я ни спрашивал, никто не мог растолковать мне мой сон,- закончил свой рассказ Креонт.
Наступила тишина.
На
– закончила свой вопрос Медея.
Г оды!
– воскликнул Креонт, подавшись вперед и щелкнув пальцами.
Да,- продолжала Медея.- Не нужно усилий, чтобы сказать, что коровы - это годы, а, может, и месяцы, девять плюс девять. Что касается девяти коров, упитанных и полных молоком, и девяти тощих, то красота и уродство связаны с урожаем и неурожаем.
Она замолчала и широко открыла глаза, уставившись в пустоту.
Будет девять сытых месяцев и девять месяцев голода.
Далее, после паузы, Медея продолжила пророчество.
Коринф погибнет, захваченный племенами иноземцев. Они будут рыскать по домам, грабя и насилуя, богатые станут бедными, а бедные богатыми. Законов больше нет, сын убивает отца, а брат брата, люди смеются смехом смерти. Бог отвернулся, никто не знает, когда полдень, ибо не видно тени солнечных часов, нищие поедают жертвенные дары, царь погиб. Остается только одно утешение, что небо пошлет на землю спасителя,- закончила свое пророчество Медея.
Затем она встала и, молча, ни с кем не простясь, вышла из дворца.
Потрясенный Креонт не смог сказать ни слова.
Будущее, как и прошлое,- это колодец глубины несказанной,- сказал Ясон.- Забудь все то, что тебе сказала Медея, Креонт. Забудь.- И хотел было уйти, но Креонт остановил его.
Задержись, Ясон. Я и моя дочь всегда рады видеть тебя в моем доме. Но впредь, прошу тебя являться в дом без Медеи. Медея не законная твоя жена, и даже вообще не жена: ты развелся с ней в тот миг, когда переступил границу коринфской земли. Мы, коринфяне, не признаем браков эллинов с варварами.
Ясон хотел возразить Креонту, но, встретившись глазами с его дочкой, так ничего и не сказал.
Глава 34
МЕСТЬ МЕДЕИ
Так прошло восемь месяцев. Однажды утром Ясон, обняв Медею, сказал:
Как ни приятно мне чувствовать твои прекрасные руки, Медея, как ни чудесно просыпаться в твоих объятиях, чувствуя, что ты рядом, я должен тебе сказать, что с сегодняшнего дня я покину этот дом и переселюсь во дворец Креонта.
Не спрашивай меня, зачем и почему,- продолжал Ясон.- Знай, что сделать я это должен не для себя, а для вас, не ради карьеры, а ради наших детей.
А как же мы?
– так спросила Медея.
Вы останетесь здесь,- ответил ей Ясон,- не бойся, я вас не покину, я буду вас навещать.
Ясон,- продолжала тихо Медея,- по законам Колхиды муж не навещает жену, а живет с ней в одном доме.
Наступило молчание.
Это твое последнее слово?
– спросила Медея.
Другого у меня, к сожалению, нет,- сказал Ясон и удалился.