Аргумент барона Бронина
Шрифт:
Будучи ребёнком, пусть и благородным, признания и власти не добьёшься, поэтому я пользовался как мог своим положением. Всё время я тратил на тренировки доставшегося мне детского мозга (совмещая их с мелкими пакостями особенно вредным слугам).
Как известно: подготовка, это восемьдесят процентов успеха.
Преодолевая огромное сопротивление, я учился заново выстраивать ментальные структуры и пробиваться через стены разумов. Было это чудовищно тяжело. Гораздо тяжелее, чем в те деньки, когда я, будучи первый раз ребёнком, ступил на путь постижения наук и силы. У меня были подозрения,
Понятное дело, что со стороны я выглядел странновато и лишь подтверждал слухи о том, что старший сын рода Медведевых родился «особенным». Внимания на слухи я не обращал. Когда придёт время, многие подавятся, как своими словами, так и мнениями…
Однако урок, что преподала мне судьба, я усвоил. Не думайте, что преисполнился смирением, но решил пока позабыть, что я был когда-то архимагом и сосредоточиться работе над собой настоящим. К тому же, глупо обвинять окружающих за то, что они обращаются со мной как с ребёнком, ведь я и есть ребёнок.
— Сила в вашем ребёнке великая! — вещал шаман, которого снова пригласили, чтобы оценить потенциал Светы.
Александр Николаевич Медведев слушал, скрестив руки на груди, явно ожидая какого-то подвоха.
Мики уже заняла позицию и внимательно наблюдала за всем происходящим.
— Что за сила? Сродство с камнем есть? — грозно хмурясь спросил граф.
— Самый натуральный камень. И дух медведя благоволит. Чувствую даже сейчас готов дать своё ядро. Прекрасный наследник. Этот ваш сын более чем удался.
На лицо графа было страшна смотреть. Если бы мимикой можно было убивать, то всё живое в округе было бы истреблено.
Наконец Медведев взял себя в руки и хрипло произнёс:
— Дочь.
— Что, простите? — спросил шаман.
— У меня родилась дочь.
Кроме ментальных тренировок, которые я сам себе регулярно устраивал, были и другие обязательные занятия с воспитателями. Я принял решение до конца отыгрывать роль ребёнка, поэтому был прилежным и слушался старших, которые были младше меня в среднем лет на четыреста. На некоторых занятиях, касающихся, например, правил этикета при дворе я, как правило, спал с открытыми глазами, или медитировал, или выстраивал внутреннюю структуру. Однако, быстро рассудив, решил таки не разбрасываться дармовыми знаниями, и сажал рядом с собой одну из подконтрольных мышей, которые внимательно слушали всё рассказанное учителями и записывали знания в архив, что находился в чулане моего разума, авось пригодятся когда-нибудь.
Только на занятиях по фехтованию и другим прикладным наукам приходилось работать всерьёз, но я не роптал, напротив, даже втянулся. Боевые навыки дело полезное. По крайней мере в этом мире. К тому же я передавал все умения которые получалось своей мышке Мики, делая из полёвки настоящего воина, пускай и в миниатюре. К удивлению, результат был. Не раз замечал, как старшая мышь награждает подзатыльниками менее расторопных товарок. Поучает уму разуму…
К слову, занятия боевыми искусствами явно пошли Мики на пользу.
Няня и кухарки, несколько раз открывали
Были ещё новости, причём хорошие. Как оказалось, мой опыт и знания пропали не окончательно.
Я как-то раз медитировал и пытался выйти за границы своего разума. Задача казалась бесполезной, будто в стену лбом бился. Однако вдруг ощутил нечто на грани ощущений. Причём, это нечто было на удивление знакомым. Каково же было моё удивление, когда я обнаружил себя.
К сожалению, я не мог обратиться к своим знаниям и опыту, но вполне отчётливо чувствовал ту часть себя, что отсекли от моей личности перед переселением в новое тело. Где-то на границе этого мира, находилась часть моего закапсулировавшегося сознания. При желании я вполне мог бы попробовать вернуть свой разум в полной мере, но был один нюанс. Тело, в которое я попал, явно было неподходящим.
Вероятнее всего, детский разум просто сгорит от перегрузки, либо капсула с многолетним опытом разрушится и большинство знаний бесполезно пропадёт. Поэтому я пока оставлю её в покое. Буду терпеливо готовить разум юного Алёши, чтобы однажды снова стать Архимагом Алексиусом. Жалко лишь, что я не смогу вытащить хотя бы копию разума Корка. Можно было бы переселить своего верного друга в какую-нибудь местную пичугу. Но если собой я ещё готов был рискнуть, то вороном рисковать не собирался. Видимо стал излишне сентиментальным последнюю сотню лет.
Младшая сестра Полина, несмотря на то, что тоже иногда капризничала и слюнявила мои игрушки, к удивлению, раздражения у меня не вызывала. Людей я чувствовал всегда, и моя младшая сестрёнка показалась мне весьма славной.
Зато Света, стоило ей подрасти и научиться говорить, вполне оправдала мои подозрения. Дразнила меня Лёшкой-крошкой, и другими обидными, по её мнению, прозвищами. Я не обижался, но подаренный дедом песок хранил по ночам исключительно в её постели, рассыпанным тонким слоем по простыне.
— Ка! Ня! Тюптю! — девчушка в который раз забрела в мою комнату, и уселась на небольшую скамеечку в ожидание представления.
К слову, управление песком, пускай его было и не много, давалось мне куда легче чем магия разума. Я мог заставить левитировать крошечные камушки и составлять из песка различные формы.
Однажды, просидев семь часов, смог составить их песка подаренного дедом фигуру своего старого ворона, парящего под потолком. Полина была в восторге, и громко смеялась хлопая в ладоши, когда песчаный ворон выписывал кульбиты.
Сейчас я сформировал песочного человечка, который отрабатывал удары руками и ногами, как показывал мастер.
Полина усидела всего пару секунд, а затем потянулась к человечку, чтобы схватить того. Как-то раз я уже совершил ошибку и позволил сотканной из песка бабочке сесть на руку девочке. Стоит ли говорить, что та сразу была съедена. Я кое-как вернул потом свой песок.
Человечек тут же принялся убегать от Полины, а та, смешно семеня на четвереньках принялась гоняться за ним по моей комнате.